Скажу вам по секрету: нет больше долгов, за все
уплачено... Да дайте же мне договорить, черт возьми. Речь у нас с
вами пойдет не только о финансах, но в денежных вопросах я хочу
обозначить и обсудить две темы, причем на разумную голову.
Первая: вы чуть было не лишились своей доли в бизнесе вашего...
мужа. Его партнеры, крючкотвористые ребята, воспользовались
неосведомленностью в делах... Вашей, Луиза Малоун,
неосведомленностью, и захотели наложить лапу на прибыльное дело.
С ними будет проведена разъяснительная работа и они навсегда
поймут, что так делать не надо, но не вообще, а по отношению к
вам. Вторая тема: ваша узконаправленная благотворительность.
Фонд, если я не ошибаюсь...
-Госп... Стивен... Ради бога, в эту область, я умоляю вас...
-Не лезть?
-В общем... да.
-Не буду. Я коснусь краешком смежной, той, что связала нас с
вами. Хорошо?
-Я слушаю.
-Я открытым текстом объяснил вам, что мне не жалко денег для
избавления вас от бед и затруднений, которые могут приключиться с
каждым человеком. Так же открытым текстом объясняю вам, что нужды
этого любого-каждого человека мне по барабану. А ваши, и вашей
дочери Анны -- нет. Некие социальные условности, ставшие частью
вашей личности, протестуют против того, чтобы сомнительный
полузнакомец дарил вам большие деньги... Я что, неадекватно
понимаю?
-Н-нет, но... неординарно излагаете свои мысли... Простите...
-Форма не важна, не в Версале. А с вами можно говорить открыто
и по-людски, я же чувствую... Отменить и выкорчевать ваши
предрассудки я не в силах, да и вы тоже. Что-ж, эти деньги вы
можете считать про себя беспроцентным заемом с неопределенным
сроком возврата. Поскольку заимодавец я, то я вправе определять
суть и форму договора. Пусть он будет устным, раз я так хочу. Но
как кредитор, который хоть и щедр, а денежки считает, я хочу,
чтобы моя финансовая помощь касалась только адресата, то есть
вас. И мне было бы досадно, узнай я, что мои деньги (это ведь мои
деньги, правильно?) транзитом через вас шли в любые фонды на
нужды других людей. Я имею право на такие условия?
-Вы имеете в виду...
-Да. Фонд этого... Коррада... подождет, пока вы из своих
дивидендов рассчитаетесь с долгами и сможете питать их лично от
себя, но не от меня. Логично?
-Да.
-Не ломаю ли я таким образом вашу личность?
-Нисколько. Вы правы, Стивен. И вы очень добры к нам, хотя,
признаюсь, мне не по себе, когда вы так сверлите меня своим
взглядом.
-Это от восхищения, Луиза, вы ведь так красивы. Могу ли я
считать, что финансовые вопросы нами утрясены?
-Н-не знаю... Мне надо немного подумать...
-А чего тут думать? Хорошо, дополню еще один пункт. Если в
дальнейшем вы ощутите или увидите некие (не знаю какие, да это и
не важно) неприемлемые условия для вас, для Анны или для памяти
Джо, наш устный договор моментально расторгается вами. Подходит?
-Боже мой! -- Луиза натянуто улыбнулась. -- Мужчины вроде вас
несколько напоминают троглодитов, те тоже очень резко и быстро
вели дела...
-Это всегда плохо?
-Пожалуй, нет.
-Значит, по рукам?
-По рукам. Спасибо вам, Стивен, огромное, за то что вы для нас
сделали... Мы с Анной всегда...
-Стоп, стоп. Вы уже прощаетесь? Мы закончили только финансовую
часть. Сидите, прошу вас... Приступаем к следующей...
-И что же еще? -- Луиза напряглась, стряхивая эйфорическую
расслабленность. Естественно, бесплатных тортов не бывает.
Неужели он вознамерился...
-Вы -- сильная женщина. Нищеты никогда не знали, а в финансах
разбираетесь не настолько сильно, чтобы реально ощутить наперед
последствия бедности, в которой чуть было не оказались. Тем не
менее -- вы плакали и помногу, вы были в отчаянии, как будто,
извините за невольный цинизм, ваш муж Джо Малоун помер еще раз. В
чем дело? Ну не в деньгах же?
Луиза непроизвольно стиснула сумочку, едва не сломав об нее
ногти. Еще секунда -- и она разревется как корова перед этим
Лареем. Его первобытная беспардонность вызвала одновременно и
досаду и внезапное желание довериться... О боже, платок в
сумочке... Нет, нет, немыслимо заплакать -- макияж потечет.
-Я... я... -- голос Луизы дрожал...
-Анна? Я правильно угадал?
Плотину прорвало... Сотрясаясь в рыданиях, Луиза с пятого на
десятое рассказывала о себе и о дочери, прихлебывая из нелепой
кружищи невесть откуда взявшийся чай. Гек сидел перед ней, руки в
замок, наклонив голову и сосредоточенно глядя в пол. Все что ему
требовалось -- это вовремя подбрасывать реплики "... а она?.. а
вы?.. а врачи?.. а когда?.." Луиза всерьез опасалась за рассудок
дочери: перенести такое горе в переломном возрасте... Утрата отца
-- горе, но так или иначе -- неизбежное, годы залечат рану, а
память с теплотой и любовью сохранит его образ, но вот
пожизненная инвалидность... Анна ведет дневник и Луиза не
выдержала однажды и почитала... Девочка поняла для себя, что
навеки лишена любви, счастья и здоровья. Заявила, что в школу не
пойдет и учиться отныне ей незачем. Дочь размышляет о
самоубийстве, серьезно обдумывает, как наложить на себя руки, но
чтобы без мучений... И за нее просто страшно, потому что Анна
умна, упряма и решительна. Если она действительно задумала такое
-- за ней не уследить... И как объяснить, что следует жить
несмотря на беду, когда и ей самой жизнь в обузу... Луиза однажды
показала ребенка Мастеру, Леонардо Коррада... Он объяснил, что
происходит с дочерью и с нею, но для позитивного результата нужны
регулярные занятия... Анна же демонстративно, из каприза,
отказывается от помощи человека, который.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154