Но мужик был так
бледен и молчалив, что все все сразу поняли про него. А на столе
уже лежали два каре, червонный флешь, бубновый флешь-недорояль, и
его высочество стрит-флешь трефовый от восьмерки до дамы без
джокеров.
Охрана уже без церемоний заткнула шулеру рот и поволокла вон,
однако Гек был настороже:
-Момент! Правил еще никто не отменял! Сначала сюда его: цвет
наружу!
Делать нечего -- охрана вернулась с извивающимся и мычащим
каталой: мужик опытный и в своем праве -- все деньги
разоблаченного каталы делятся поровну между остальными играющими
за этим столом. Если бы они забыли об этом -- ну тогда да,
законная добыча охраны, а сейчас -- разве что колечки да часики,
ему-то они теперь... Лбы, глядя на ускользнувший свой гонорар,
мысленно кромсали бедового мужика-разоблачителя на части: из
каталы вытряхнули больше семисот тысяч наличными, по триста с
лишним на рыло бы вышло...
К моменту сдачи у Гека было около ста двадцати тысяч. Да с кона
разделили шестьдесят на четверых (свои ставки каждый назад
забрал), да еще по сто восемьдесят тысяч, минус червонец в кассу
мельницы (выигравшие платят три процента) -- на круг выходит
около трехсот тысяч. Отлично! Можно возвращаться домой и забыть о
"кассах" -- время требует других идей.
Гек успел на утренний бабилонский экспресс и весь путь до вечера
проспал у себя в купе, велев проводнику никого не подсаживать и
ничем не беспокоить. На Бабилонском вокзале, у тамбура проводник
с поклоном принял сотню и откозырял. Ему явно хотелось что-то
сказать, его прямо распирало, но пассажир был щедр и угрюм, мало
ли -- кто он там...
И таксер поначалу молчал и все многозначительно поглядывал на
Гека, так, что тот не знал что и подумать -- глаз на лбу вырос
или в розыск его объявили... А по радио все никак не могли
сообщить прогноз погоды, увлеклись похоронной муз... -- Что-о!?
-Ага! -- Плотину прорвало и торжествующий таксист закивал
головой: -- Сегодня утром с женой телек смотрим, вдруг бац! --
заставка с цветами и музыка. Я на другую программу -- то же
самое! Я на пятую-десятую -- то же самое. А тут брательник
звонит: его жены брат, тоже водила, из Дворца прибежал -- хана,
мол, нашему! И точно: неутешная всенародная утрата -- умер
великий президент великой страны, весь мир скорбит. Музыка
повоет-повоет и опять -- соболезнования, телеграммы. Кто теперь
будет на троне? Не знаете, часом?
-Нет, политикой не увлекаюсь. Да хрен бы с ним! Был бы трон, а
жопа будет. Нам-то какая разница -- кто там придет?
-Это-то верно, а любопытно все же. Сейчас сцепятся, глаза друг
другу выцарапывать...
@BL =
Со смертью Юлиана Муррагоса во всем южном полушарии парагвайский
Стресснер остался единственным долгоиграющим диктатором: его
ровесник, "старший политический брат", с которым они почти
одновременно пришли к власти в своих странах, отныне стал
историей.
И рухнули в пыль, казавшиеся несокрушимыми ценности: личный
мажордом господина Президента -- тихая, но влиятельная фигура на
очень хлебной должности -- кому он теперь нужен? У преемника
будет свой мажордом, и новый начальник охраны и, иной кабинет
министров, и другие любовницы. А родственники? Прежним --
кратковременные соболезнования, а потом -- хорошо, если просто
забвение: поверженных грех не потоптать -- должны же быть
виновные в бедах и неудачах государства... Чиновникам полегче, но
тоже несладко -- адресно низвергнут самых крупных, а на нижних
этажах пойдет тотальная чистка: победившие кланы будут пожирать
побежденных, целыми колониями налипших за многие десятилетия на
бока государственного корабля.
Ох уж эти традиции! Немыслим Дворец без лампасов:
пятидесятидвухлетний начальник Генерального Штаба (как он попал
на традиционно сухопутную должность -- сокрыто в склеротическом
мраке президентских кадровых служб), адмирал флота Леон Кутон,
обойдя на повороте своего министра-маразматика и официального
вице-дебила, провозгласил себя исполняющим обязанности
Президента. Воздух, можно сказать, еще сотрясался от траурных
салютов, а государственный совет из представителей парламента и
правительства уже перевел его из ИО в полноценного Господина
Президента, так что войсковое оцепление вокруг Резиденции
Правительства можно было снимать. На заседании не было господина
Председателя, который пил вмертвую, сидя под домашним арестом:
ничего хорошего в оставшемся будущем ему не светило. Министр
обороны обвинен в злоупотреблениях -- можно было и в
бездуховности обвинить, восьмидесятилетний алкаш мало уже что
понимал, вице-президент поддержал по бумажке все, что ему велели,
парламент -- это уже вообще неважно...
-А-а, Дэниел Доффер, вольно. Проходи поближе, к столу. -- Леон
Кутон, отныне Господин Президент, сдвинул очки на лоб и
постарался сделать улыбку максимально добродушной.
-Знавал я твоего батю, не близко правда, но в деле видел не
раз. Даже под его началом довелось побывать, на маневрах
Вода-Воздух, где он всеми нами командовал. Вот кому бы
Президентом быть, не мне -- рожден был править твердой рукой. Что
у тебя?
-Прибыл согласно вашему приказанию к четырнадцати ноль-ноль,
Господин Президент! -- не моргнув глазом отчеканил Дэнни. Клевать
на фамильярное ностальгирование по покойному батюшке он не
собирался -- адмирал славился прямолинейным коварством, крутостью
обхождения и любовью к военным порядкам.
Господин Президент с одобрением оглядел мощную подтянутую фигуру
Доффера, в безупречно выглаженном и вычищенном штатском костюме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154