..
Вот елки-моталки!.. Сколько ни стреляй в замкнутом пространстве
-- все равно никак не привыкнуть: обязательно вздрогнешь при
этом... Пульс... Зрачок... все как надо, ходу теперь.
Замок-автомат на входной двери щелкнул за спиной, Гек махнул во
тьму невидимым подстраховщикам и двинулся прочь от дома. Через
пару кварталов его должен подхватить Блондин на неприметном
моторе, пятнадцать минут крейсерской скорости и они будут в
городе...
В ту ночь Гек спустился в Черный ход и не спал до рассвета:
прежде чем пленку уничтожить крутил запись своего разговора с
Коррадой. Он ни разу не прерывал запись стопом или паузой, зато
трижды -- было чему учиться -- прослушал всю пленку от начала и
до конца и слушал ее самым внимательнейшим образом.
Зеленые цифры электрического будильника светились на цифре семь,
когда Гек решил, что с него хватит и полез спать. Казалось бы
тепло, а простыни -- как ледяные. Лежа в кровати, он еще немного
повспоминал беседу, ухмыльнулся и выкрикнул в укоризненно
молчащую темноту: "Я отрицаю мудрость! Я -- ее -- отрицаю".
Воля лучше неволи. И забот хватает, и неопределенности, так ведь
они и на зоне не исчезают, заботы... Зато возможности резко
расширяются и радостей больше. Жизнь сильнее всех живущих -- и
как-то весной неизбежное случилось: Гек, в возрасте тридцати семи
с половиной лет, влюбился.
В последний год Гека сильно стало беспокоить нечто, трудно
поддающееся осмысленной формулировке... Атмосфера в городе и
стране медленно, исподволь и вкрадчиво стала меняться...
По-прежнему Адмирал стоял у руля государственной машины, с той
же, и даже большей интенсивностью гремели в его сторону дифирамбы
со всех концов бескрайней Родины, но Гек однажды, читая утреннюю
газету, унюхал некую новую, постороннюю что ли, струю и с тех пор
не мог отделаться от ощущения, что новый запашок не исчезает.
Началось с малого, с заметки некоего Мишеля Артуа о смычке
бандитствующих элементов со вражескими спецслужбами, под
контролем последних, разумеется... Все бы ничего, да на отдельных
моментах Гек враз навострил уши. И не то чтобы этот неведомый
Артуа много знал о жизни этих самых элементов, но некоторые
подробности показались ему смутно знакомыми... Да-да-да, такое
ощущение, что о нем, о его зонной жизни кто-то напел щелкоперам.
И намекнул на старинное происхождение антигосударственной
уголовщины (Читай -- о Ванах!..). С той поры Гек поручил Фанту
делать электронные тематические выборки по ряду направлений, а
сам, выправив соответствующие ксивы, положил себе за правило
каждый день, не менее полутора-двух часов проводить в Публичной
президентской библиотеке. Он целенаправленно читал только
ежедневную прессу, по разделам: официальная хроника,
государственные назначения, светские новости и, само собой,
криминальные колонки. Там он и познакомился с библиотекаршей, с
Орой.
Стройная блондинка лет тридцати, всегда серьезная и
доброжелательная, довольно быстро запомнила его и по прошествии
нескольких недель уже здоровалась с ним, как со знакомым
человеком, без напоминания подготавливала привычный набор
ежедневных газет. Из его слов она знала, что он магистр
социологии и пишет монографию по заказу одной из
правительственных комиссий.
Ора, хотя и была, что называется, книжным червем, но в жизни
повидать успела многое. И родителей похоронила, и работы
лишалась, и с мужем развелась. Детей у нее не было, от родителей
осталась небольшая квартира неподалеку от Президентского
проспекта, нынешняя спокойная работа ей нравилась, а обходиться
она привыкла немногим, так что скромная зарплата не очень ее
стесняла. Уж кого только она не видела в читальных залах
громаднейшей библиотеки... Нет, разумеется, ни рок и теле-звезды,
ни правительственная знать здесь не появлялись, но разнообразие
человеческих типов было безумно велико. И ученые, и сумасшедшие и
студенты, и домохозяйки, экономящие на подписке модных
журналов... А холодными зимами и бомжи начинали вдруг пылать
жаждой знаний и бесплатного тепла... Этот Ральф Оуки больше
походил не на социолога, а скорее на инженера-золотодобытчика с
южных приисков, как их иногда рисуют в телепередачах: суровые,
крепко сбитые, с резковатыми манерами... Был он неулыбчив, но
по-своему обходителен и вежлив и еще не стар. Однажды в
воскресенье он засиделся допоздна, на этот раз не читая газеты, а
перебирая авторскую картотеку и так вышло, что они одновременно
покинули библиотеку. Оуки тоже принадлежал к категории пешеходов
и по темному времени вызвался проводить ее до дому. Идти было
всего ничего, минут пятнадцать ее шагом, и она согласилась. А
через месяц случай повторился и на этот раз -- как нельзя кстати.
В двух шагах от дома к ним прицепилась кучка хулиганов. Так вот
этот Оуки разогнал их моментально и кулаками, и пинками, а двоих
очень жестоко побил, так что ей даже пришлось унимать
рассвирепевшего ученого мужа. Он не поленился проводить ее до
двери квартиры на третьем этаже -- и так все и случилось... Она
тогда вдруг испугалась, что побитые подонки захотят отомстить и
подкараулят его на обратном пути. Ральф поначалу упирался из
непонятной мужской гордости, но потом согласился попить горячего
чаю и немного переждать. В тот вечер он даже остался у нее на
ночь, и конечно же попытался к ней приставать, но ничего не
добился -- Ора не чувствовала себя настолько одинокой, чтобы в
первый же вечер уступать малознакомому человеку, пусть и
спасителю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154