-Без. Со ржавыми идем.
-Верный маршрут. Повязки, хоровое пение, грабка зоны?
-Нет, нам это западло.
-Как и всем нормальным людям. -- Гек улыбнулся. -- Сим!
-Здесь я.
-Указа к дверям. Лежак подложи, как-никак -- уркой был. Хоть и
дурак... Господа сидельцы! Есть шанс, что по слабости и
недомыслию кто-нибудь из вас крякает в фуражку. Обращаюсь к ним.
Подумайте до утра, подумайте изо всех сил: стоит ли рисковать
собою из-за чужой ссоры. Парень неловко повернулся и свернул себе
шею. А среди лягавых есть и такие, что за большие деньги родную
маму отдадут, не то что уточку этапную. Поразмышляйте о сем....
Вы четверо! Оснований вам не верить -- пока нет. Можете, правда,
постучаться и свалить, если замазаны. Если остаетесь -- на
лежаки. Завтра тусовка продолжится и тогда займете положенные
места. Вопросы?
Вопросов не было. "Положенные места" -- звучали двусмысленно,
таковые и у параши бывают для некоторых категорий сидельцев... Но
стукнуть в дверь -- зашквариться недолго и почти наверняка...
лучше обождать... И чего Указ завелся, как дурачок? Не иначе --
следочки на нем обнаружились, ведь как все было, если
вспомнить...
Ох и долго им пришлось вспоминать тот случай: не раз и не два
допрашивали их золотые урки на этапах и на зонах -- поодиночке и
на сходняках, с дотошностью, какая ни адвокатам, ни следакам не
снилась. Кто что и как сказал, кто где сидел-стоял, почему
"Веточка", кого называл, как выглядел медведь... Карзубый погиб в
побеге еще в восемьдесят втором, Чомбе сидел в туберкулезном
спецу и прислал малевку с подтверждением: "Случай был,
продолжения не знаю". На словах очень интересовался за Малька.
Дельфинчик доматывал предпоследний год Фибской одиночки, но сумел
получить запрос и дать ответ: "Я с ним кушал. Не нам судить."
Это послание от авторитетного Дельфинчика внесло сумятицу в
урочьи ряды. Уж если чем Дельфинчик и выделялся среди центровых,
то это повышенной наглостью, но никак не смирением. "Я с ним
кушал" -- ко многому обязывает, особенно когда речь при этом идет
об убийстве и публичном развенчании ржавого. Но рядом стоящая "Не
нам судить"... Нет, почерк Дельфинчика, фуфла тут нет... Сходка в
тридцать рыл (как обычно -- в межзонной больничке -- съехались на
"филоне"), не считая присланных язычков от других авторитетных
урок, склонявшаяся уже объявить Ларея гадом (за то что поднял
руку на золотого) и вынести ему приговор -- смешалась. Да, Указ
лажанулся, может марафет ему мозги проел... Но Ларей... Но
Дельфинчик... И письмена с медведем. Письмена и звезды от
Субботы!.. А завещание на Крытой Маме от Варлака с Субботой... А
все эти легенды о зонах... Действительно, на Пентагоне, фраты
бают, иные стали порядки, не позорные... вроде как. Может,
Контора ставит зехера?.. А может и нет?.. Бывали случаи, когда и
сходка попадала в непонятное... Нет, спешить некуда и незачем,
надобно смотреть... Еще сходки будут...
Если бы Гек ведал о прощальном крике Субботы, как знать -- может
иначе бы себя вел, иначе действовал... Но слухи о Последнем Ване
долгое время словно бы обтекали его, не задевая... Много ходило
слухов, искажаясь и обрастая небылицами, так что если он и слышал
нечто подобное, то все равно не узнавал в них себя. Лишь
однажды намекнул он Дельфинчику о пробе своей, но это было
давно... И Указу покойному, пожалуй, но там сам черт ногу в
толкованиях сломит... А пока он твердо держался напутствия ванов
-- открыться, когда сам почувствует, что пора...
Кряквы были в камере, само собой... Но по здравом размышлении --
местному куму -- ни стука, ни улыбки. Спал, проснулся -- жмур
лежит. Все спали, никто не видел. Сам и помер, наверное...
Попозже, зонному куму, можно рассказать; глядишь -- дачку бросит
за информацию, а посреди дороги -- не-е-е..., попка не лишняя и
голова тоже.
Зонные кумы узнавали -- и кто на карандаш, кто в памяти оставлял.
Что такое кум на зоне? -- слуга двух враждующих господ, Службы и
Конторы. Плевать в любую сторону -- все против ветра будет. Сам о
себе не позаботишься... Вот и копили информацию впрок, есть не
просит... Тягнули однажды капитана Робетта в Бабилон с плановым
отчетом, а там вдруг генерал Муртез интерес проявил: слово за
слово в конфиденциальной обстановке -- вернулся майором, ждать
вакансии на новую должность. А потому что сумел заинтересовать
сведениями о новых внутриуголовных течениях. Зачем им это нужно в
далекой столице -- бог ведает, у них своя политика, а у нас на
дальних орбитах -- своя...
Эли Муртез едва не задохнулся от волнения, когда услышал в
рассказе о свернутой шее упоминание о Бобе-Геке-Мальке: вот он --
достоверный след связного от старых ванов на волю, вот он,
оставшийся Ван... Веяло от всей этой истории какой-то мистикой,
неправоподобщиной: годы идут-идут, а чертовому Ларею все "между
сорока и пятьюдесятью, крепко сбитый такой"... Робетта в тот раз
подробно, насколько мог, рассказал ему и пробах, и о современной
расстановке сил в зонно-уголовных джунглях; Муртез и раньше
понимал все это, но только в общих чертах, без поправки на
современность...
Муртез прошелся по кабинету, остановился перед зеркалом -- оттуда
пялился на него с брезгливым недоумением мужчина неспортивного
вида, тоже ведь между сорока и пятьюдесятью, скоро сорок два
прокукует... Эх, глупость выстроил собственными руками, надо было
бы выдернуть его, Ларея, в специальный, "Служебный" каземат, или
хотя бы в "Пентагон": времени мало, а ведь зная невероятную
истину и наблюдая, так сказать, в микроскоп, можно было бы многое
прояснить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154