Джез Достань был, вдобавок, необычайно
упрям, иначе даже он, при своей богатырской силе, сто раз бы
бросил по пути этот поганый ящик. До Бабилона была добрая тысяча
с четвертью километров пути, половина по бездорожью, он преодолел
тот путь за тридцать восемь дней. Тридцать восемь. И еще месяц с
днями жизни в Бабилоне...
Ядерный реактор, "потекший" на секретном объекте Ь2 выбросил в
стороны такое количество тяжелых изотопов, что в пяти километрах
от эпицентра к лету сдохли даже муравьи. Пятый спецлаг лежал в
двадцати трех километрах. В те годы, в эпоху своего расцвета,
население лагеря, со всеми командировками и зонами, насчитывало
более тридцати тысяч человек. И эти люди, сбитые в этапы,
нескончаемыми потоками, по пятеро в ряд, брели прочь от страшной
невидимой угрозы. Они шли, не зная, почему и отчего бегут, то
веря, то не веря в самые невероятные и абсурдные объяснения.
Через каждые пятьдесят километров их останавливали, раздевали,
прогоняли через дез. бараки и походные лаборатории, выдавали
новую одежду. Старую сжигали, а новая становилась как бы старой
через следующие пятьдесят километров. Многие умирали по пути, их
тоже сжигали вместе с тряпками. Джез Достань пошел напрямик,
хорошо зацепив область эпицентра, и схватил такую дозу, что
любого другого она убила бы в неделю, а он прожил почти
одиннадцать таких недель, сумел найти в себе силы выполнить
программу: попьянствовать и даже пару раз перепихнуться с
какой-то бабилонской шлюхой, хотя получилось неважно и
удовольствия уже не доставляло...
Гек с беспокойством поглядел на огарок, уже сгоревший на
четверть, достал моток проволоки с узелками и принялся пилить
дужку замка. Пальцам было больно даже сквозь перчатки, но на
дужке едва просматривалась в свете свечи полоска-царапина, --
сталь замка была чересчур хороша. Гек вдруг замер, символически
сплюнул в знак презрения к собственной глупости и взялся пилить
"ушки" петель. Это было совсем другое дело: через считанные
минуты ящик открылся. Гек знал из записки, что там бумаги, но все
же был разочарован: он надеялся, что будет и что-нибудь такое,
любопытное...
...Джезиро Тинер, он же Ралф Оуки, он же Гомес Вальдес, он
же...1912 года рождения..., урожденный бабилот, уроженец
Бабилона, восемь судимостей... , неполное среднее..., не был,
предположительно состоит в уголовно-террористической организации,
самоназвание "Большие Ваны", направленной на подрыв и ослабление
существующего государственного строя республики Бабилон...,
кличка "Достань"..., склонен к побегам..., не злоупотребляет...,
старшая сестра, проживающая в Кельцекко..., рост 182, вес...,
серые, основание носа прямое... плечом -- медведь оскаленный...,
доедства во время побега в сорок шест..., агрессивен.... В
случаях, предусмотренных секретным циркуляром 41/7 "Военное
положение и ситуации к нему приравненные", подлежит гумосанации в
первую очередь. (Гек догадался, что означает странное слово
гумосанация, хотя от Варлака и Субботы слышал совсем другое
название этому кардинальному воспитательному акту.) Отпечатки
пальцев, фотография татуировок (Точнее одной татуировки, на левой
верхней части спины, "медведь оскаленный", обычной среди Ванов,
но крайне редкой среди других категорий сидельцев. Тигр, лев,
волк, кабан -- оскаленные -- символ отрицал, впоследствии
нетаков. Владельцы таких наколок сразу обращали на себя тяжелое
внимание зонной администрации, но медведь -- преследовался особо.
Почему -- один бог ведает...) Фотография анфас, в профиль...
Пачечка листков, сколотых скрепкой -- все что осталось от Джеза,
если не считать скелета -- лежала на самом верху. Гек с острым
любопытством вглядывался в лицо того, чей череп в углу оскалился
в вечность своими золотыми зубами.
Однако пора было и собираться в обратный путь. Унитаз не работал,
кран тоже и Гек решил потерпеть, пока не выйдет наружу. Крышка
ящика открылась, а вот закрываться уже не хотела: бумаги за два
десятилетия устали лежать в тесноте и перли наружу. Распиленные
петли Гек неосмотрительно вывернул и замком теперь можно было
разве что придавить крышку сверху. Но вес его был недостаточен и
Гек взялся за один ящик с бутылками, чтобы водрузить его сверху
-- от крыс. Ящик даже не шелохнулся. Гек, конечно, знал, что в
бутылках золотой песок, но с золотом никогда ранее дела не имел и
не привык еще к его "тяжелости". Тогда Гек с усилием -- прилипла
к проволоке -- выдернул одну бутылку и поставил ее на ящик. В
самый раз. Две тонны золотого песка и мелких самородков хранились
в сокровищнице ванов. Тысячи и тысячи сидельцев южных приисков
многие годы намывали ванам оброк, пополняли их казну, именуемую
общаком. Золото превращалось в деньги, деньги в материальную
поддержку преступного мира -- в первую очередь сидельцев,
преимущественно ванов и их окружения. Урке не положено погрязать
в домашнем скарбе, обрастать "жиром", но наиболее уважаемые ваны,
из тех, что все же имели хозяйственную жилку, выбирались в
хранители общака и становились, таким образом, первыми среди
равных. На южной, Тенчитланской сходке сорок девятого года,
Варлак вновь был избран на этот пост. Кроме него, во избежание
случайностей, "Место" знали еще четверо ванов, по выбору Варлака,
в том числе и сравнительно молодой, но весьма авторитетный
Достань. Пока Варлак сидел, другие знающие, по мере возможностей,
пополняли на воле основной общак, а Варлак организовал зонный,
для обеспечения повседневных нужд, коих было великое множество.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154