Или нянечка -- сопли вытирать?
Ей-богу -- умчишь отсюда вперед ногами, если не успокоишься. Вот
уж не ожидал, что ты как баба расклеишься из-за дружеской
критики... Башка!.. падаль глухая... Оранжу! -- для всех. -- Дядя
Грег был доволен: он любил стравливать своих людей, чтобы не
сговорились между собой против него и чтобы можно было рассудить
их сверху, указав правого, виноватого и путь к справедливости. Но
и люди были не совсем уж дураки: если бы каждую перебранку они
действительно пытались бы перевести в драку с "приправами", то
давным-давно извели бы друг друга под корень. Но нет ведь -- жили
бок-о-бок годами. Бывало дело, когда словарный запас иссякал,
переходили на язык жестов: резались, дрались на убой, -- что взять
с бандита, который читает по складам все, кроме надписей на
купюрах. Но чаще всего дело начиналось и заканчивалось лютым, но
безвредным лаем. Тем более, когда речь шла о крайне деспотичном
Дяде Греге. Система, им руководимая, как и любая другая система,
стремится сохранить стабильность. А как можно сохранить
стабильность при самодуре и диктаторе, который стремится согнуть
и сломать все, что ниже его ростом (чтобы не выросло выше)? Найти
безопасную щель и окопаться там. Постепенно эти щели выискиваются
и заполняются паразитами, шутами, подхалимами, приживалами,
прилипалами и прочими полипами. По мере качественного и
количественного роста они начинают заслонять хозяину горизонт. Он
смотрит на них, а думает, что перед ним картина мира... Вот и
люди Дяди Грега, полусознательно учитывая и потакая склонностям
шефа, грызлись ему на потеху, не переходя определенных границ.
Это был еще не сговор, не попытка бунта, но уже стихийно
организованное противодействие. И если глупый и сытый Башка
никогда не имел амбиций, или забыл о них в обмен на теплую тихую
радость глиста, то другие, вроде Букваря и Сандро, нет-нет, да и
поглядят на сонную артерию своего шефа... Из чистого
любопытства... Они-то вполне в форме: поджарые, мускулистые,
полуголодные, а он -- ожирел, одряб, угрелся... Ослаб...
Но все это впереди. Когда случится {MI}это{D} -- через месяц,
или через пять лет -- никто не ведает. А пока ребята злобно урчат
друг-на-друга, а Дядя Грег, заглазная кличка -- Падаль --
отсмеявшись, держит речь дальше:
-Сидел он на цепи, Ларей ваш вонючий, не сидел -- пулю он вряд
ли переварит. Томас, твой район крайний, а следующий -- Джозефа
Мураша, потому он единственный, кроме тебя, из крупных ребят --
здесь. Сандро тоже теперь не последний человек, будет возглавлять
летучую санитарную команду: крошить недругов -- не по
совместительству, так сказать, а специально. Для разминки я
направляю тебя, Сандро, за этим типом. А ты, Томас, подмогни ему,
как гостеприимный хозяин, можешь и своими силами грохнуть. Ну а
потом и другие задачи обмозгуем. Кто обмишурится в этом деле --
ответит головой. Будете ссориться, вместо того, чтобы дело делать
-- то же самое. Сандро, ты понял меня?
-Ну, понял...
-Кому ты нукаешь, падаль?
-Понял.
-Уже получше. Повтори-ка еще, более внятно.
-Понял!
-И глазками не сверкай, молод еще! Ты, Томас?
-Все понял. Справимся.
-То-то же... Башка, свистай челядь: на стол накрывайте.
Ребятки, тормознитесь. Завтра суббота и мой день рождения. Этот
день я отпраздную в лоне семьи, а сегодня небольшой мальчишник.
Сейчас остальные подъедут... к пяти. Не дай бог опоздают...
Томас, ты куда?
-Во двор спущусь за ребятами: что же они, в машине до ночи
сидеть будут? Или их отпустить?
-Это еще зачем? Зови сюда, в другом зале посидят, с равными
себе. Только пусть не ужираются -- а то как машину поведут?
-Мои малопьющие, не ужрутся...
Ох, как не хотелось никому из приближенных веселиться на
очередном празднестве у шефа: скучно, тягостно, долго. Всех
развлечений -- осточертевшие, тысячу раз слышанные тосты и
поучения, да тупые магазинные деликатесы. И много бухалова. Все
дела насмарку. Пятничный вечер к черту... Напиться в дым, что
ли?..
Загремел жестяной колокольчик у входной двери: прибыли гости,
главари из других кварталов. Подарков не было, по традиции их
вручали Самому, когда тот объезжал ему подвластные территории,
после того, как отгулян праздник у него "на мальчишнике". Все об
этом знали, из тех, кто был при делах, разумеется, а не первый
встречный-поперечный...
Гости во главе с хозяином только-только залудили по второй рюмке,
как вновь забрякал звонок: низкорослый посыльный в ливрее от
"Мгновенной Доставки", пыхтя и кряхтя протопал в комнату с
огромной коробкой в руках. Судя по квитанции, посылка весила
двенадцать килограммов. Дядя Грег расписался, мигнул в сторону --
Башка сунул посыльному пятерку и тот, счастливый, чуть не в
припрыжку двинулся прочь.
Дядя Грег, он же Падаль, он же Свистун (в молодости, по первой
ходке) развязал голубою ленточку, озадаченно посмотрел на
изображения игрушечных гоночных машинок по всему периметру
коробки и принялся отдирать клейкую ленту. Его соратники
столпились рядом, и оживленно галдя, смотрели, как их шеф
нетерпеливо терзал коробочные бока.
-Да что же там такое, мать-перемать, пылесос, что ли?..
Рвануло так, что в полицейском участке, через парк наискосок,
полностью вылетели стекла, а уж от резиденции Дяди Грега остались
куцые руины: двенадцать килограммов мощнейшей пластиковой
взрывчатки разнесли в пыль и шефа и шестерых его подручных, и
лакея Башку и десятерых бандитских пролетариев. В ту же ночь в
больнице от жутких ран скончались еще двое из них, а под утро еще
один, последний, кстати -- шофер Букваря, застигнутый взрывом в
туалете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154