Ему предстоит
сидеть в одной камере с друзьями некоего Того-Живота. Того-Живот
-- это кличка такая, вам конечно неизвестная, я понимаю. А вот
кличка осужденного Риверы -- Красный. Знакома она вам?.. Бедный
малый, туго ему придется в камере, что и говорить... -- Компона
привстал и сладко потянулся. -- Но если вы захотите пом...
Гек подпрыгнул прямо со стула и пяткой в лоб засветил куму так,
что тот лопатками и затылком впечатался в портрет Господина
Президента за спиной. Нижняя рама хрупнула, а Компона мешком
свалился под стол.
Гек не сопротивлялся, а только включил на максимум мышечную
систему -- где расслабиться, где напружиниться -- когда ему
стянули руки за спиной и, попинав для приличия, поволокли в
карцер... Волоча Гека, унтера весело и молча переглядывались:
будет что рассказать ребятам после смены -- эту паскудину Компота
никто не любил. Может быть поэтому у Гека даже синяков и
кровоподтеков почти не было на этот раз, и даже на пол его
сбросили, можно сказать, аккуратно...
На следующий день целый и невредимый Компона (только голова
перебинтована) стоял на ковре у Хозяина тюрьмы, своего
формального начальника. Он не очень-то боялся его гнева,
поскольку работал в Службе, которая, как известно, повыше рангом
будет. Однако на этот раз Хозяин осерчал не на шутку.
-Слушай, Компона, в городе про меня разговоры ходят, что я
людей пытаю, голодом и холодом их морю. Не слыхал?
-Нет. А что?
-А вот -- то! Адвокаты, понимаешь, шепчут газетчикам, те
прокурорам, те во Дворец несут... Где этот Ларей сейчас?
-Покуда в карцере. Потом следствие, суд и дополнительный срок.
-Какой планируется?
-Терроризм, попытка побега, нападение на представителя -- тут
целый букет, на лет десять-пятнадцать потянет.
-Это за один-то удар в лобешник мудаку стоеросовому? Многовато
будет.
-Вы забываетесь... Да вы поним...
-Цыц, гаденыш! Я служил, когда ты еще в горшок не сразу
попадал! Ты его в карцере гноил, беспредельщик сраный, чтобы мне
потом в приличном обществе руки не подавали? Я -- лягавой породы,
но не сексот, не сбир вонючий. Твоя вонь на меня ложится. Я
девять с лихером месяцев все ждал: либо результаты пойдут, либо
ты одумаешься. Ни того, ни другого. Тебе кто за него платит --
бандиты? Что смотришь, подполковник, я дело спрашиваю. Все законы
и инструкции ты переступил -- ради чего? У меня рапортов на тебя
-- килограмм: когда и сколько раз ты допросы проводил и на каком
основании карцер продлял...
-Может, вы и мне слово дадите, господин полковник? Я ваших
оск...
-Ты у меня отсосешь с веселым чмоком. Год он, Ларей, получит
за... Ма-лчать!!! за хулиганку и на моей шее сидеть не будет --
запрос из Департамента поступил, на зону поедет. Хватит здесь
воду мутить. У вас, подполковник, есть три выхода из создавшегося
положения: первый -- рапорт о переводе на другое место службы.
Есть и второй -- служить и дальше, как ни в чем не бывало, и
получить от меня по морде при всем личном составе. А там дуэль и
все такое, стреляю я получше вашего. Третий выход -- накатаете на
меня донос, тогда я, слово офицера, пристрелю тебя, мерзкую,
сорокае...нную, омандовевшую падаль. И сяду, но за тебя много не
дадут. Можете выбирать. Сутки на размышление. Свободны... И еще,
опять же вам для размышления: мои связи -- намного ли хуже ваших?
Нет, у Хозяина Пентагона связи были не многим хуже, чем у
начальника над непосредственным начальником Компоны, и Компона
это осознавал. Поэтому он не стал писать на него донос, но в
устной форме доложил куратору дела, генерал-майору Дэниелу
Дофферу. Тот уже принял для себя решение и лишь пообещал
содействовать переводу Компоны в Иневию без понижения. Ларея он
решил пустить пока на волю волн, ибо сил и времени на него уже не
хватало: Штаты в прошлом месяце выслали почти полсотни работников
Бабилонского посольства, во главе с военно-морским атташе --
небывалый скандал и грандиозный провал. Теперь следовало искать
крайнего среди высокопоставленных силовых коллег (а те ведь тоже
искали среди других, не у себя же) и вторым фронтом --
разоблачать американских бизнесменов, журналистов и дипломатов --
в аналогичном количестве. Кроули уже получил по балде от
господина Президента лично, но вывернулся, старый черт, прикрылся
дружбой с господином Председателем (безотказно поставлял тому на
просмотр агентурные и вербовочные материалы порнографического
характера).
Малоун проделал геркулесову работу. Он, словно каторжный, долбил
и долбил в одну точку, не жалея времени и сил, а также денег на
подарки нужным людям. И вся его упряжка, состоящая из нахальных
борзописцев и златолюбивых прокуроров и канцеляристов сдвинула, в
конце концов, тяжеленный воз Гекова дела. И очень кстати пришелся
дипломатический скандал, и к Хозяину подходец разыскали (без
взятки, на связях)... Ларею довесили год и отправили в допзону
под номером 16, хотя намеревались дать сначала тот же год на
спецзоне. Знал бы Малоун, что в этом пункте он надрывался
напрасно: Гек предпочел бы сидеть на жестком режиме, более
подобающем для его понятий.
Однако целый год прошел, прежде чем Гек попал по месту
назначения: месяц его мариновали в одиночке "парочки", да еще
месяц одиночки в "единичке", на переследствии. Гек чувствовал
себя словно на курорте: ежедневная горячая пища, регулярная
помывка (в карцере выводили в душ один раз в месяц, грязь --
очень доставала), свидания с адвокатом, постоянное тепло в камере
-- много ли человеку надо, оказывается... И хотя передачи с воли
ему запретили, согласно какой-то там инструкции, Гек продолжал
набирать здоровье и вес -- уж больно велик был контраст между
карцером и простой тюрягой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154