Сила и сноровка при этом требуются,
безусловно, однако слоном быть не обязательно. Такие штуки
способен проделать любой силач из цирковых, вызывая при этом
неизменное восхищение публики.
На первом же перекрестке Гек ударом ноги высадил заднюю дверцу,
выпрыгнул из машины и таким образом сбежал, захватив с собою цепь
(для понта).
Визг тормозов, крики, выстрелы, все это осталось позади. Гека
окружал мирный осенний Бабилон, с лужицами, облаками, солнечными
зайчиками на пожухлой листве. Не верилось, что по городу началась
облава, тем не менее так оно было на самом деле и Гек торопился
на Яхтенную, с ближайшей "пещерой" под ней, где можно было
спокойно отсидеться денек-другой.
Однако уже к вечеру Гек в очередной раз все перерешил.
Существовало два варианта, которые следовало учесть, в
зависимости от того -- поймают в ближайшее время истинного Джима
или не поймают, но тут уж -- как будет, так и будет.
Гек решился на очень черную шуточку -- сдаться властям и
легализоваться через отсидку. Срок он поднимет за содействие
побегу, либо за фальшивые документы, что даст максимум -- пару
лет, а то и год. Имя и фамилию он придумает любое, происхождение
возьмет Магиддское, стандартное для бродяг и непознанщиков, пусть
ищут и сверяют. Главное, чтобы его пальчики на самом деле исчезли
из картотеки, как обещано было еще Дядей Джеймсом. Это, в общем,
терпимо будет. Да и год впустую не пройдет -- связи нарастут, то
да се...
Геку ни разу не приходила в голову простая мысль о том, что
честная, мирная, размеренная жизнь почему-то никак не дается ему
в руки, либо теряет свою привлекательность при сколько-нибудь
длительном, неделю превышающем, пользовании.
Весь кругозор его, все интересы крутились возле потребностей и
целей животного мира, класса хищников. Пожрать, потрахаться,
поспать, доказать свое я, убежать, догнать, урвать добычу... Это
хорошо было видно со стороны -- но не было никого в той стороне,
чтобы раскрыть Геку глаза. Это было вполне объяснимо для тех, кто
знал его прошлую жизнь, но не было живых свидетелей той его
жизни. Другой человек выбрал бы другой путь, потому что этого
человека выбрала бы другая судьба.
Однако и хищник предпочитает луга с жирными стадами, но не клетку
в зоопарке и не охотничий капкан. Хищник будет убивать от голода
и жрать в три горла, пока еда имеется. Он будет убивать из
озорства, но не станет добровольно отказываться от воли, добычи и
жратвы. Он сожрет своих детенышей, но не откажется от самки, пока
здоров и в силе...
Что же Гек, в зверинце рожденный, и в зверя выращенный, что же он
решил променять скотское счастье на не менее скотский кошмар?
Пусть даже временно, как ему кажется... Зачем? Сакраментальный
вопрос, на который нет внятного ответа. Или сто тысяч самых
разных ответов, что, по сути, одно и то же.
Рискну дать свой: будучи зверем, Гек сохранил в себе то великое
проклятье, которое почуяли в нем старые ваны, и которое
обозначили, в меру своего разумения, горьким прозвищем
Кромешник... Обреченный на мглу.
Имя тому проклятью -- неизбывная жажда познания, стремление
отринуть покой, разорвать пределы возможного и увидеть никем не
виденное, и понять никем не понятое.
Но утолить эту свою жажду в этот раз он решил не в публичной
библиотеке, а в местах, не столь отдаленных, видимо, не умел
иначе.
С утра Гек навестил старичка-адвоката, Айгоду Каца, некогда
обслуживавшего цвет уголовного мира. Старичок уже давно не
практиковал, но пять тысяч принял легко и пообещал найти для Гека
требуемое -- молодого, борзого, умного и знающего меру адвоката.
С перспективой на постоянное обслуживание, за хорошие деньги,
само собой. Необходимые установочные данные он подготовил для
Каца заранее, на листочке, добавил кое-что устно и после
успешного визита направился в вокзальный ресторан. Повязали его
сразу же после обеда, когда он выходил из зала. Полиция сработала
оперативно: был составлен добротный фоторобот, который роздали
соответствующим работникам на всех "горячих" участках. А
вокзальный ресторан -- безусловно к таковым относился. Гек
подстраховался и перед вокзалом облачился в джимовский клифт,
узнаваемый за километр из-за своего "зонного" покроя. Гек боялся
только, что искать будут не его, а Джима, что сулило
дополнительные хлопоты по попаданию в тюрьму.
Однако опасения его на сей счет были совершенно напрасны,
поскольку Джима завернули в "стойло" через сутки после побега:
заложила бандерша одной из хат, где решил отлежаться Дельфинчик.
Но Дельфинчик не очень-то и расстраивался: он успел связаться по
межгороду с Картагеном и ему уже готовили "дублера" -- того, кто
живым или мертвым возьмет на себя подрасстрельный эпизод. Таким
образом дело выскочит из рук бабилонской прокуратуры и уйдет на
доследование в Картаген. А значит и сидеть получится не в
"Пентагонской конуре", а в нормальных условиях. Так что искали
адресно Гека, но не знали -- кто он такой.
Его крепко отметелили в привокзальном полицейском участке, пока
ждали вызванную спецмашину. Но Гек знал порядки и только
старался, чтобы ему не повредили важные участки родного организма
-- печень, зубы, глаза, ребра. Выждав удобный момент, он грянулся
оземь от очередного удара, выгнулся дугой, закатил глаза, потом
обмяк и захрипел, конвульсивно содрогаясь.
Оперативники вовсе не были садистами и мучителями. Толковые
молодые парни нормально делали свое дело, стараясь придерживаться
уголовного кодекса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154