Все драгоценное имущество отряда выглядело бы здесь убогой кучкой железок. На огромном чердаке – даже по скатам стропил, даже по крыше – не было кусочка, свободного от вещей. Тут и мельничное крыло, и тракторные фары (прав был пасечник Саша!), и какое-то старое, с толстенным, как у пушки, стволом ружье, и тяжелые стулья с львиными головами на подлокотниках, и какие-то портреты, несколько большущих деревянных сундуков друг на дружке, плужные лемеха, какие-то шестеренки, гайки, болтики, выцветший транспарант: «Смерть фашистским оккупантам!», приводной ремень от движка, как в МТС, динамо-машина, как у киномеханика Володи, которую парни крутят во время киносеансов по очереди и кричат друг на друга, если кто крутит плохо, старый кожаный диван, зазубренные серпы, чучело зайца, дырявый тулуп, подшивки газет на полках, рваные сапоги, стертые лапти, цепь, колодезный ворот… И на всем этом слой пыли.Друзья, ошеломленные, долго озирались на нужные и не нужные им вещи.Первым опомнился Петька.– Быстро!.. – Кинулся в один угол, в другой, потом через целую баррикаду тряпья перебрался в конец чердака.Рванул с горы мебели старую этажерку, Никита остановил его: «Надо спокойно…» Показал рукой на следы.Успокоились, опустили пригашенный фонарь вниз. Стали перекладывать вещи с места на место, поднимая их осторожно, чтобы оставалось как можно меньше следов.Наконец в правом дальнем углу показались аккуратные стопы книг.Друзья отодвинули в сторону неведомо как оказавшуюся здесь школьную доску и увидели два пыльных ящика рядом с книгами.Петька схватился за крышку. Ощетинившись ржавыми гвоздями, она легко поднялась вверх.– Здесь!.. – с испугом прошептал Петька и выхватил из ящика первую книгу.«Братья-враги» – прочитали оба в свете мерцающего фонаря. Никита взял ее за корешок, потряс, заглянул в переплет – ничего особенного не заметил.Петька выхватил другую.«Похождения Ната Пинкертона»… «Гибель Колорадо»… Толстый том: «Тайны женского очарования»… «Мужчина и женщина»… «Русская история в самом отжатом состоянии»…Никита присел возле ящика, потер рукавом его смоляную стенку.– Чего ты? – спросил Петька.– Пять, – зловеще изрек Никита. Петька увидел проступившую на ящике цифру «5». По лицу его скользнуло недоумение, но уже в следующую секунду адмирал-генералиссимус накинулся на второй ящик. С трудом выдвинули его и на задней стенке нашли небрежно очерченное варом «3».– В куче… – устало дыша, резюмировал Никита.Затягивался еще один узелок в цепочке неясностей.Ящик с цифрой шесть, если только он не был ящиком с одеждой, которая разошлась по деревне, был, очевидно, использован Прокопом для других целей, а книги он выложил в стопы.Снова пришлось хватать один за другим тома и томики разных «похождений…», глотая пыль и задыхаясь, чтобы не раскашляться.Оба не заметили, сколько времени прошло с минуты их вторжения на сеновал.Явственный мужской голос где-то поблизости заставил Петьку броситься грудью на фонарь, и он чуть не раздавил его, опершись руками о кучу тряпья. Дунул под стекло.Темь окружила обоих.Никита уткнулся в пыль рядом с Петькой.Лениво рыкнул Шерхан.Что-то со злостью проговорил у калитки Прокоп. Со злостью хлопнул калиткой, со злостью двинул засовами. Скрипя сапогами, прошелся по двору. Встревоженный Шерхан загавкал.– Цыц! – рявкнул Прокоп, и, виновато урча, Шерхан отбежал в дальний угол двора. – Тихо, Шерхан!..Прокоп взошел на крыльцо дома, тонко пропела сенная дверь.– Бежим! – одним дыханием шепнул Никита. Петька прижал его к тряпью. Шерхан, напоминая о себе, заставил Никиту покориться.Прокоп снова появился на крыльце.Слышно было, как, раздраженный, изо всей силы пнул он подвернувшееся под ноги ведро.Остановился где-то между крыльцом и сараем.Через несколько секунд угрожающе скрипнула лестница, по которой недавно поднимались на сеновал наши герои.Заглянул Прокоп внутрь или не заглянул… Догадался о чем или не догадался… Заметил что-нибудь или все знал заранее… Но вдруг звякнула накидка на входной дверце и прогремел замок.Никита хотел, как тогда, протянуть спасительное «дяденька», открыл рот… и остался лежать с расслабленной челюстью.Звякнула еще одна накидка.Глухо бухнула земля под сапогами прыгнувшего вниз Прокопа. Отгремела, соскальзывая по стене, лестница. Потом с шумом улеглась в сарае. Потом туда же улеглась вторая – от входа на чердак…Все это было проделано в молчании. Только время от времени, будто одобряя действия хозяина, торжествующе рычал Шерхан. В этот вечер в Белой Глине В этот вечер Мишка, окончательно потерявший голову в догадках по поводу исчезновения друзей и зная от Петькиной матери, что какое-то отношение к этому имеет учительница, навестил Валентину Сергеевну, чтобы попытаться выведать хоть что-нибудь у нее. Но Мишка был плохим дипломатом. После двух-трех вопросов о здоровье, о возможностях почтового сообщения и всякого рода путешествий Валентина Сергеевна уже догадалась, что Никита и Петька в походе. Неведение Валентины Сергеевны по этому вопросу удивило Мишку не очень. Учительницу собственное неведение удивило сильнее.Тем же часом она вместе с Мишкой отправилась к Петькиной матери.Петькина мать ахнула, завидев учительницу.Через некоторое время к ним присоединилась бабка Алена, и три женщины, припоминая свои беседы с беглецами, никак не могли уточнить, на кого ссылались друзья, говоря о походе, и запрещал ли им кто-нибудь путешествовать без старших. Получалось так, что все трое не разрешали этого и никто из троих не запрещал.Больше всех, а вернее, заметнее всех волновалась Валентина Сергеевна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102