Разыскали просторную поляну, дядька косой Андрей сбросил на землю колья и принялся объяснять Валентине Сергеевне, как надо ставить палатку.– Вот, значитса, ежели ты командарм, приглядуешь место и командуешь… Как командуешь, Федька?– Раз-з-збить палатку! – тут же придумал Федька новую для армии команду.– Командуешь, значит, – продолжал дядька косой Андрей, – раз-з-збить палатку! А это загодя распределишь: там, к примеру, Федька хватает колья, я, к примеру, раскатываю энту палатку самую… Короче, всем – свое…Втроем огромную палатку не вдруг поставишь.Несколько раз она накрывала и учителей и ученицу-учительницу. Дядька косой Андрей, выбираясь из-под парусины, говорил:– Так! Все правильно! Значитса, не с тово угла потянули. Федька, где ты? Товарищ учительница, куда вы делись? Ага, вот она! – и помогал Валентине Сергеевне выкарабкаться из-под тяжелой парусины. – Палатку нам бог послал на эскадрон. Чи на дивизию, Федька?– На роту, – уточнял Федька.– Так вот, значит, палатку нам бог послал на роту, – опять начинал объяснять дядька косой Андрей. – Берем, словом, вот энтот кол, который лежит там, посредине. Федька, живо ставить!Федька нырял под парусину и, воюя с навалившейся на него тяжестью, пробирался к центру.– Так! – кричал дядька Андрей, когда центр палатки начинал медленно подниматься кверху. – Так!.. Хватай за энтот конец! – командовал он Валентине Сергеевне. – Тян-ни! Шибче тяни! Ногой упрись, командарм! Так! Федька, где ты? Товарищ учительница, на вас падает!С полчаса просидел на краю поляны и куда-то исчез учитель физкультуры Леонид Трифонович, как его называли официально, или Ленька – как называли его ученики за глаза. Ленька только месяца два поработал учителем физкультуры, а потом стал по совместительству еще и подрабатывать в колхозе счетоводом. Все его преподавание сводилось к тому, что зимой, например, он велел всем явиться с лыжами, уводил класс подальше от школы, говорил: «Ну, вы катайтесь пока, а я в контору – погреюсь…» Сначала это нравилось всем, потом надоело. И как только Ленька уходил в контору, все разбегались: кто на холмы – попрыгать с трамплина, девчонки – домой…А директор Николай Макарович был человеком добрым и смотрел на это сквозь пальцы. Школьный год проходил, у Николая Макаровича было четверо детей, и с утра до вечера он ковырялся на огороде: картошку надо, огурцы надо, капустой надо запастись…Впрочем, деревенские родители считали это нормальным явлением и к Николаю Макаровичу относились с уважением.На требование Валентины Сергеевны созвать учителей, чтобы как-то организовать летние каникулы, Николай Макарович рассердился даже: это не огород, тут ребята сами знают, что делать, не надо вмешиваться в планы родителей…Когда Ленька исчез, дядька косой Андрей засунул руки в карманы брюк и вразвалочку прошелся по поляне точно так, как ходил счетовод-учитель.Валентина Сергеевна захохотала. А Федька, обхватив руками живот, даже свалился на брезент от восторга.– Прекратить смехи! – скомандовал дядька косой Андрей, не ожидавший такого эффекта от своего случайного номера. – Федька! Подымай, значит, главный кол!..Но поставить палатку удалось лишь после того, как явился на помощь куда-то проезжавший мимо Назар Власович. Он взял было командование на себя, и некоторое время они кричали оба: Назар Власович и дядька косой Андрей. Но дядька Косой Андрей перекричал председателя, и старшинство осталось за ним.Потом они втроем объясняли Валентине Сергеевне, как разжигать костер, как отличить роту от взвода, и Валентина Сергеевна за несколько часов приобрела кучу знаний, о которых и не помышляла раньше. Противник теряет самообладание Проня взвалил на одно плечо мешок с продуктами, на другое плечо ящик и по пояс в воде перебрел кольцо болота. Путешественники, одетые, уже ждали его в лесу.Первые сто или двести метров Проня прошагал быстро. Но тяжесть груза явно давала о себе знать, и он побрел медленней, тяжело дыша, спотыкаясь о случайные коряги, бормоча ругательства…Друзья шли теперь вместе, буквально по пятам за ним. От одного всегда легче спрятаться, чем от двоих. Строили планы нападения. Но ружье висело под рукой у Прони, и выдавать себя было опасно.Шли бесшумно, не сгибаясь, перебегая от дерева к дереву, от куста к кусту. Теперь, когда они имели преимущество перед Проней, усталость будто рукой сняло. Они ни на минуту не выпускали его из виду. Одежда почти высохла на разгоряченных телах. И тайга опять стала родной им: ее запах был первым запахом, который они вдохнули, родившись, в ней они выросли, и она заботливо укрывала их теперь: она скрадывала их шаги, она своим шорохом заглушала их взволнованное дыхание.Теперь Никита и Петька поняли, как легко было следить за ними, когда они, ничего не подозревая, шли к Змеиной горе.Километра через два Проня изнемог. Сел. Торопливо развязал мешок, выкинул из него буханку хлеба, две какие-то банки – выкинул все, что посчитал, видимо, лишним, и опять, нагрузившись, двинулся дальше.Друзья не задержались, чтобы подобрать оставленные им продукты: они не забыли вида крови, предсмертного хрипа чернобородого.Наконец Проня круто изменил направление и пошел на юг.Никита оставил на сосне три глубокие зарубины и даже вырезал стрелку – поворот на юг. Повторил те же знаки еще на одной сосне.Потом догнал Петьку и Владьку.Проня отшагал еще километра три. Когда низкое солнце уже едва пробивалось сквозь деревья, он остановился на небольшой в желтых лютиках лужайке, не наклоняясь, сбросил на землю мешки и ящик, повел руками, расправляя затекшие плечи.Не оставляя ружья, быстренько собрал хворост вокруг, запалил костер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102