Владька подбежал, чтобы выкинуть мяч в поле. Мяч подкатили ему. Владька бросил на Петьку. Петька ударил по мячу, и вдруг от его ноги полетели по траве не один, а сразу несколько мячей. В первый миг никто ничего не мог сообразить. Владька от изумления даже рот раскрыл. Потом схватил покрышку, и от обиды и гнева единственный глаз его заволокло слезами. Покрышка была разрезана ножом или бритвой сверху донизу, и от Петькиной ноги летели не мячи, а тряпки.– Вот вы как! – сказал Владька и кинулся на рагозинских дублеров.Все всё поняли, и Никита кинулся вслед за Владькой. И все футболисты кинулись к ним, чтобы драться между собой, словно нельзя было драться прямо на поле. И болельщики тоже сбежались, чтобы передраться в общей куче, будто не могли передраться на местах.Девчонки завизжали.Валентина Сергеевна вскочила на ноги.– Мальчики! Мальчики, вы слышите?!Владька бил покрышкой. Все остальные били кулаками.Наконец Валентина Сергеевна прорвалась в центр побоища, и все замерли, как по команде. Только Владька еще кого-то лягнул пяткой, кто-то толкнул его сзади в затылок. Владька кивнул рыжим чубом, глядя одним глазом на Валентину Сергеевну.– Что это такое? – спросила Валентина Сергеевна, сделав строгое лицо.– Это мы играем, – сказал Владька.– Что это такое? – повторила Валентина Сергеевна, обращаясь к отличнику Никите. – От тебя не ожидала, Никита. Что это такое?– Это ничего, Валентина Сергеевна, – зализывая ссадину на губе, ответил отличник Никита. И глупо добавил: – Это мы всегда так.Валентина Сергеевна пришла в ужас.– Всегда! Да разве можно, мальчики! Как вам не стыдно! Вместо того чтобы дружить, заняться чем-нибудь… Ну вот – играли же, и было хорошо!Напоминание об игре, которую все уже забыли, опять навело Владьку на мысль о загубленной покрышке, и глаз его снова завлажнел.

– Это было очень некрасиво! – сказала Валентина Сергеевна, принимая у него покрышку и осматривая порез. – Пусть тот, кто сделал это, знает, что так поступать – я не говорю уже – не по-пионерски: это не по-мужски! Это все равно, что удар из-за угла или предательство!Рагозинцы почувствовали себя неуютно.– Будем считать, что тот, кто решился на этот поступок, сам не сознавал, что делает, – продолжала Валентина Сергеевна. – Но на будущее учтите: это очень и очень некрасиво! Я не хочу употреблять более обидных слов. Надеюсь, что виновный сам осознает свой поступок.– А как же мы будем играть? – спросил Колька тетки Татьянин.И все погрустнели.Валентина Сергеевна сдвинула брови, потом расправила их. А когда Валентина Сергеевна вот так расправит брови, чуть вскинув их, глаза у нее бывают до того радостными, что кажется: вдруг счастье к человеку привалило…– Вот что, мальчики! – сказала Валентина Сергеевна. – Турнир мы пока приостановим. Завтра колхозное собрание. Я уже наметила кое-что попросить у председателя. Попросим еще и мячи, хорошие, с камерами. Если выделят нам денег – купим, в районе или в Свердловске. Научимся всем правилам. И будем соревноваться снова! Договорились? Ну, а теперь… Чем вы думаете заняться теперь?Петька поглядел на небо.– Надо домой…– Обедать пойдете? – спросила Валентина Сергеевна.– Обедать! – загалдели вокруг.Потом Валентина Сергеевна высказала еще много разных наставлений по части того, как надо отдыхать: надо вовремя обедать, вовремя ложиться спать…А через час на сопляковской поляне уже сидели в полном составе – с запасными и дублерами – путешественники, дальше-выше-быстрейцы и богатыри: подводили итог соревнованиям.Рагозинцы удалились за Стерлю и тоже обсуждали свои проблемы.После непродолжительных дебатов на сопляковской поляне решено было звание чапаевцев присвоить белоглинцам, как набравшим три очка из четырех возможных, богатыри с двумя очками получили право именоваться буденновцами, дальше-выше-быстрейцы – котовцами.А для рагозинцев звание белогвардейцев показалось даже снисходительным. Постановили считать их белогвардейскими фашистами.Договорились мяч зашить и вскоре начать новый турнир – без участия белогвардейских фашистов, опять на звания чапаевцев, буденновцев, котовцев.Буденновцы и котовцы разошлись по деревням, а чапаевцы некоторое время еще разрабатывали план мщения рагозинским фашистам. Но ничего реального придумать не могли.Колька тетки Татьянин предлагал даже совершить партизанский налет на деревню. Но налететь легко, а как вылететь потом?..Решили ждать удобного случая. Собрание На другой день перед началом общеколхозного собрания на почтительном расстоянии от правления собрались толпой почти все вчерашние футболисты. Только рагозинцы стояли отдельно, готовые в любую минуту отступить. Но сегодня было не до них.Председатель Назар Власович Курдюков, бывший кавалерист, вечно озабоченный, вечно злой на кого-то, вечно спешащий на своем Нептуне из одной деревни в другую, в выцветшей на солнце гимнастерке, в галифе с выцветшими лампасами, проходя к правлению, снял фуражку, почесал затылок, задумчиво поморщил лоб и, свернув с уложенной битым кирпичом дорожки, приблизился к футболистам.Футболисты на всякий случай отступили.Отношения между футболистами и Назаром Власовичем были натянутыми. Ругаясь на чем свет стоит, он часто ловил их либо с костром в сушняке, либо на потраве, либо за коллективным набегом на поле кормового турнепса. Этот коровий турнепс футболисты отлично ели сами. Кроме того, Назар Власович считал, что все собрания у него и все заседания правления проходят на самом высоком уровне. Лишь футболисты, просачиваясь в толпу взрослых, лишают эти мероприятия должной серьезности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102