Однако,
несмотря на то, что академические богословы считали эти верования сомни-
тельными, они оставались очень привлекательными для простых людей. Нача-
ло вырабатываться "неофициальное" богословие, в основном не связанное с
утвержденными богословскими книгами, однако глубоко коренящееся в надеж-
дах и страхах общества в целом.
По мере того, как разрыв между народной верой и богословием увеличи-
вался, возможность реформы становилась все более проблематичной. Рефор-
мирование народных верований путем приведения их в соответствие с "офи-
циальным" богословием предполагало понимание того, что же все-таки было
богословием - а, как мы увидим в последующих разделах, усиление доктри-
нального плюрализма и путаницы сводило на нет эту возможность. В конце
концов, реформаторы разрубили этот Гордеев узел осуждением как народных
верований и обрядов, так и богословия, на котором они в конечном счете,
хоть и слабо, но базировались, и предприняли массовую образовательную
программу. Однако проблемы, стоящие перед теми, кто в конце средних ве-
ков хотел реформировать народные верования, очень четко проявились в от-
носительной неудаче массовых программ периода Реформации: народную рели-
гию и народные суеверия практически невозможно было искоренить.

Возникновение доктринального плюрализма

Одним из наиболее значительных аспектов средневековой религиозной
мысли является возникновение "богословских школ". Точно так, как двадца-
тый век стал свидетелем возникновения "фрейдистской" и "адлерианской"
школ в психоанализе и "Бартианской" школы в богословии, средние века
увидели зарождение целого ряда достаточно хорошо определенных школ бо-
гословской мысли. Следует кратко упомянуть две таких школы: томистскую
школу, основывающуюся на сочинениях Фомы Аквинского, и скотистскую шко-
лу, основывающуюся на совершенно других идеях, присутствующих в сочине-
ниях Джона Дунс Скота. Средние века были периодом расширения университе-
тов и школ в Европе. Неизбежным следствием такого расширения было интел-
лектуальное многообразие. Другими словами, чем больше академий, тем
больше оказывается мнений. К началу шестнадцатого века "внутри западно-
европейской Церкви возникло девять таких школ. [6]
Каждая из этих богословских школ имела отличное от остальных понима-
ние основных вопросов. Например, доктрина оправдания (к которой мы еще
вернемся в гл. 5) заставила школы разделиться по ряду важных вопросов,
таких, как: "что должен делать отдельный человек, чтобы быть оправдан-
ным? ". Аналогичное разделение существовало по целому ряду вопросов,
имевших прямое значение как для личной веры, так и для церковной полити-
ки. Но какая же из этих школ была права? Какая из них более соответство-
вала учению Церкви? Пользуясь специальным термином, что было просто "бо-
гословским мнением", а что "вселенской догмой"? Была жизненно необходима
разработка какого-то способа оценки надежности новых доктрин. По причи-
нам, на которых мы вкратце остановимся, попытки такой оценки предприняты
не были. Папство не желало определять и, очевидно, не было в состоянии
утвердить "истинную доктрину". Результат был неизбежен: путаница. Част-
ное мнение и официальная политика оказались смешанными. Никто точно не
знал, каковым было учение Церкви по определенным вопросам. Поскольку од-
ним из таких вопросов была доктрина оправдания, неудивительно, что она
оказалась в центре внимания одного из основных течений Реформации, свя-
занного с именем Мартина Лютера.
Практический результат доктринальной расплывчатости можно легко про-
иллюстрировать. В качестве примера можно привести эпизод, произошедший в
Италии в период позднего Возрождения. В течение первого десятилетия
шестнадцатого века группа молодых аристократов регулярно собиралась,
чтобы обсудить религиозные вопросы. Члены этой группы разделяли одну
озабоченность: как достичь спасения своей души. Что им нужно было для
этого сделать? Похоже, этот прямо поставленный вопрос не получил ясного
ответа со стороны церковных властей. В группе возник кризис, который
достиг своей кульминации в 1510 году. Группа разделилась на две части.
Одна часть, убежденная, что спасения можно достичь лишь отречением от
мира и самоограничением, вступила в местный монастырь, чтобы заслужить
себе спасение вдали от влияния падшего мира. Другая часть предпочла ос-
таваться в миру. Они полагали, что можно достичь спасения, даже остава-
ясь в миру. Однако никто из них не был уверен в официальной позиции
Церкви по этому важному вопросу - вопросу, к которому позже обратился
Лютер в своей доктрине оправдания верой.
Путаница в связи с официальным учением Церкви об оправдании внесла
немалый вклад в происхождение лютеровской программы в Германии. Наиболее
поздний приговор авторитетного церковного органа в связи с этим догматом
был произнесен в 418 г., и его путанные и устаревшие утверждения мало в
чем проясняли позицию Церкви по этому вопросу в 1518 г., т.е. спустя
одиннадцать веков. Лютеру казалось, что Церковь его времени впала в пе-
лагианство (см. стр. 96) - неприемлемое понимание того, как человек вхо-
дит в общение с Богом. Церковь, полагал Лютер, учила, что люди могли
снискать благоволения Божьего за счет личных достижений и своего стату-
са. Таким образом, отрицалась сама идея благодати. Лютер вполне мог оши-
баться, однако в современной ему Церкви было столько путаницы, что никто
не смог просветить его по поводу официальной позиции Церкви по этому
вопросу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119