Лютер исследу-
ет эти возможности следующим образом:
1. Исторически, согласно "убивающей букве":
а) дословно: Ханаанская земля;
б) аллегорически: синагога или ее выдающийся член;
в) тропологически: праведность фарисеев и закона;
г) анагогически: будущая слава на земле.
2. Пророчески, согласно - животворящему духу":
а) дословно: народ С иона;
б) аллегорически: Церковь или ее выдающийся член;
в) тропологически: праведность веры;
г) анагогически: вечная слава на небесах.
Quadriga была существенным компонентом академического исследования
Библии на схоластических богословских факультетах университетов. Но она
была не единственной возможностью, которой располагали толкователи Биб-
лии в первые два десятилетия шестнадцатого века. Действительно, можно
сказать, что Лютер был единственным из крупных реформаторов, кто в зна-
чительной степени пользовался схоластическим подходом к толкованию Биб-
лии. Значительно большим влиянием в гуманистических и реформаторских
кругах пользовался подход, использующий методы, связанные с именем Эраз-
ма Роттердамского, к идеям которого мы сейчас обращаемся.
В своем Enchiridion Эразм проводит похожее различие между "буквой" и
"духом", т.е. между словами Писания и их истинным значением. Особенно в
Ветхом Завете слова текста часто представляют собой оболочку, содержащую
ядро значения, но не являющуюся идентичной с ним. Поверхностное значение
текста часто скрывает более глубокий, скрытый смысл, выявление которого
и составляет задачу просвещенного экзегета. Согласно Эразму, библейское
толкование должно интересовать установление этого подспудного смысла, а
не буквы Писания.
В этом вопросе Цвингли следует за Эразмом. Толкователь Библии должен
установить "естественный смысл Писания", который не обязательно иденти-
чен его дословному смыслу. Гуманистическое образование Цвингли позволяет
ему выделить различные обороты речи, в частности аллиосис, катахрезис и
синекдоху. Для пояснения приведем пример. Возьмем слова Христа, произне-
сенные во время Тайной Вечери, когда, преломляя хлеб, Он сказал: "...
сие есть Тело Мое" (Мф. 26: 26). Дословным значением этих слов является:
"этот хлеб является Моим Телом", однако естественным значением является:
"этот хлеб обозначает Мое Тело".
Поиск глубинного значения Писания (в отличие от поверхностного значе-
ния), который вел Цвингли, хорошо виден на примере рассказа об Аврааме и
Исааке (Быт. 22). Исторические детали рассказа можно легко принять за
его истинное значение. На самом деле, утверждает Цвингли, истинный смысл
рассказа можно понять, лишь рассматривая его как пророческое предвосхи-
щение рассказа о Христе, в котором Авраам представляет Бога, а Исаак яв-
ляется образом (или, точнее, прообразом) Христа.
Наиболее важным является акцент, делаемый Эразмом, Букером и Цвингли
на нравственном или тропологическом смысле Писания. Гуманистический под-
ход к христианству так и не смог освободиться от мысли, что Евангелие
обозначает, в первую очередь, образ жизни, нравственные контуры которого
очерчены в Писании. В задачу экзегета входит выявить эти контуры и, та-
ким образом, позволить Писанию действовать как нравственный "vade
mecum", ведя верующих через сложный лабиринт жизни. В то время как Лютер
рассматривал Писание, в первую очередь, как провозглашение милостивых
обещаний Божиих верующим, в сочинениях его трех коллег, в большей степе-
ни проникнутых идеями гуманизма, чувствуется более моралистический отте-
нок, выражающийся в рассмотрении Писания как "нового закона". В то время
как Эразм и Букер считали, что тропологическое значение Писания опреде-
ляет то, что должны делать верующие, Лютер в момент своего богословского
просветления (стр. 116) истолковывает это значение как определение того,
что Бог сделал для верующих во Христе.
Таким образом, в начале шестнадцатого века перед толкователем Писания
открывался широкий выбор средств. Однако Реформация была, в первую оче-
редь, не академическим движением, базирующимся в университетах, а народ-
ным движением, которое все больше и больше обращалось непосредственно к
образованным мирянам. Такие академические методы толкования было трудно
объяснить и применить на популярном уровне. Можно утверждать, что Рефор-
мация началась лишь с выразительного заявления о том, что все имели пра-
во толковать Писание и ставить под сомнение существующее учение и прак-
тику Церкви. Ниже мы рассмотрим, как развивалось это движение и какие
его слабые стороны вскрылись в ходе этого.

Право толковать Писание

По общему убеждению магистерской реформации, в Писании содержалось
Слово Божие. Это Слово, хотя и данное уникально в определенный момент
прошлого, могло быть взято и приспособлено к своим нуждам каждым поколе-
нием благодаря водительству Святого Духа. Для ранней Реформации была ха-
рактерна оптимистическая вера в то, что можно было точно установить мне-
ние Библии по всем важным вопросам и сделать это основанием для реформи-
рованного христианства. Первоначальное утверждение этого экзегетического
оптимизма можно найти в "Enchiridion" Эразма: с его точки зрения,
крестьянин мог читать Писание и понимать его без каких-либо трудностей.
Писание понятно и убедительно могло служить манифестом реформационных
партий в христианстве.
В своем знаменитом реформационном трактате "Христианскому дворянству
германской нации", написанном в 1520 г.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119