Вопросы церковной дисциплины, как правило, разрешались властями ре-
формационных швейцарских городов. Если можно говорить о некоей общей мо-
дели, образовавшейся к 1530-м годам, то предметом разговора станет
цвинглианская модель подчинения церковной дисциплины светским магистра-
там. При преемнике Цвингли Генрихе Буллингере город Цюрих рассматривал
отлучение как гражданское дело, находящееся в компетенции магистрата, а
не духовенства. В Базеле также имелись серьезные ограничения в полномо-
чиях чисто церковных трибуналов на отлучение граждан от Церкви. Если
Берн и является, в некотором смысле, исключением из этого правила, то
только потому, что в нем члены Церкви не отлучались от нее.
Происхождение альтернативной теории можно проследить, переносясь в
Базель 1530 г., где Иоанн Еколампадиус спорил с городским советом о том,
что имеются коренные различия между гражданскими и церковными властями.
Необходимо было учредить церковный суд, который должен был рассматривать
вопросы греха, в то время как гражданские власти рассматривали уголовные
преступления. В компетенцию первого должно было войти отлучение от Церк-
ви, чтобы убедить нарушителей исправиться и не нарушать единство и жизнь
Церкви. Однако Базельский городской совет не согласился на этот шаг, и
вопрос был отложен.
Тем не менее, идея о сугубо церковном суде вновь обрела поддержку в
1530-е годы. Хотя 19 октября 1530 г. Мартин Букер писал Цвингли о своем
неприятии идеи такого суда, похоже, он вскоре изменил свое мнение. Не
исключено, что это отражает его отчуждение от Цвингли, который в письме
от 12 февраля 1531 г. обвинил Букера в предательстве евангелической ис-
тины в интересах политической целесообразности. В 1531 г. Букер уже под-
держивал идею об учреждении в городе Ульм церковного суда, состоящего из
мирян и пасторов, для рассмотрения вопросов церковной дисциплины. Захват
Мюнстера радикалами в феврале 1534 г. поставил городской совет Страсбур-
га перед необходимостью укрепления церковной дисциплины и ортодок-
сальности, если Страсбург, который в то время уже слыл пристанищем для
радикалов, хотел избежать участи Мюнстера. Однако городской совет отверг
предложение Букера о сугубо церковном суде; контроль над церковной дис-
циплиной продолжал твердо оставаться в руках гражданских властей. Именно
идеи Букера, а не страсбургский опыт, оказали влияние на Кальвина во
время его пребывания в этом городе. Статьи об организации женевской
церкви, составленные Фарелем и Кальвином в январе 1541 г., практически
дословно предваряют "Ordonnances ecclesiatiques", написанные в 1541, за
бросающимся в глаза исключением вопроса о консистории. Это наводит на
мысль о том, что эта идея зародилась у Кальвина во время его пребывания
в Страсбурге.
Кальвин воспринимал консисторию, в первую очередь, как "полицейский"
инструмент по укреплению религиозной ортодоксальности. Страсбургский
опыт убедил Кальвина признать, что гарант дисциплины является существен-
ным фактором выживания реформированного христианства. В функции такого
гаранта должно было входить рассмотрение дел тех, чьи религиозные взгля-
ды настолько отличались от официальных, что представляло угрозу религи-
озному порядку в Женеве. Люди, чье поведение было неприемлемо по другим
причинам, пасторским или нравственным, также подлежали суду консистории,
которая сначала убеждала их изменить свое поведение, а если убеждения не
помогали, применяла наказание в виде отлучения. Однако это было церков-
ным, а не гражданским наказанием; еретику мог быть закрыт доступ к одной
из четырех евхаристических служб в Женеве, но сама консистория не могла
подвергнуть его гражданскому наказанию. Городской совет, ревностно отно-
сясь к своей власти, настоял на том, что "все это должно происходить та-
ким образом, чтобы пасторы не имели гражданской власти, а использовали
лишь духовное оружие Слова Божьего... и чтобы консистория не подменяла
собой власть сеньора или обычное правосудие. Гражданская власть должна
осуществляться беспрепятственно".
Важность таких церковных структур, как консистория, для развития меж-
дународного кальвинизма лучше всего понять, сравнивая различные обстоя-
тельства, в которых устанавливались лютеранство и кальвинизм в Западной
Европе и Северной Америке. Как правило, лютеранство распространялось
благодаря симпатиям монархов и князей, которые не без интереса восприни-
мали важную церковную роль, которую выделяла им лютеровская доктрина
"двух царств".
Хотя Кальвин осознавал преимущества, которые давали симпатии монархов
(особый интерес у него вызывал французский двор), кальвинизм вынужден
был развиваться во враждебных условиях (таких, какие сложились во Фран-
ции в 1550-е годы), в которых и монарх, и существующие церковные учреж-
дения находились к нему в оппозиции. В таких условиях само существование
кальвинистских групп зависело от сильной, хорошо дисциплинированной
Церкви, способной противостоять враждебному окружению. Более усложненные
кальвинистские церковные структуры оказались в состоянии противостоять
более сложным ситуациям, чем их лютеранские эквиваленты, что давало
кальвинизму жизненные силы для развития на почве, которая, на первый
взгляд, могла показаться совершенно бесперспективной.

Кальвин о роли Церкви

Зачем нужна Церковь вообще? Точно так, как Бог искупил людей в рамках
исторического процесса через воплощение, Он в этом же процессе освящает
их, основав для этой цели особую организацию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119