, Лютер заявил, что "романисты"
исключили какую-либо угрозу Церкви со стороны реформ, возведя вокруг се-
бя три оборонительные стены.
"Во-первых, когда на них давила светская власть, они принимали указы
и объявляли, что светская власть на них не распространяется и что духов-
ная власть выше светской. Во-вторых, когда делается попытка осудить их
на основании Писания, они выдвигают возражение, что только папа может
толковать Писание. В - третьих, при угрозе собора они говорят, что ник-
то, кроме папы, не может созывать собор".
Лютер, похоже, рассматривал себя как нового Иисуса Навина, призванно-
го разрушить три стены нового Иерихона (см. Ис. Нав. 6120). Тремя звука-
ми своей реформационной трубы Лютер словно проводит черты своей реформа-
ционной программы. Во-первых, разграничение между "светскими" и духовны-
ми" властями снималось. Во-вторых, каждый верующий христианин имел право
толковать Писание. В-третьих, каждый христианин (и, особенно, немецкий
князь) имел право созывать реформационный собор. Программа реформ Лютера
была первоначально основана на этих трех принципах, из которых особый
интерес для нас представляет второй.
"Их утверждение, что только папа может толковать Писание, является
возмутительной басней... Романисты должны признать, что среди нас есть
добрые христиане, имеющие истинную веру, дух, понимание, слово и разум
Христа. Почему же мы должны отвергнуть слово и понимание добрых христиан
и следовать за папой, у которого нет ни веры, ни Духа? "
Лютер, похоже, утверждает, что обычный благочестивый верующий христи-
анин вполне способен читать Писание, прекрасно понимая прочитанное. Ана-
логичная позиция отстаивается Цвингли в его важном трактате "О ясности и
определенности Слова Божьего", написанном в 1522 г. Цвингли пишет: "Сло-
во Божией, как только оно воздействует на понимание человека, освещает
его так, что он понимает его".
И все же к концу 1520 гг. этот экзегетический оптимизм был в значи-
тельной степени подорван, в основном из-за серьезных разногласий между
Лютером и Цвингли по поводу толкования одного библейского текста: "Hoc
eat Corpus Veum" - "... сие есть Тело Мое" (Мф. 26: 26). Этот текст яв-
ляется центральным в Евхаристии и, следовательно, имеет огромное литур-
гическое значение как для реформатора, так и для католика. Для Лютера
этот текст означал: "это есть Мое Тело" - иными словами, хлеб Евхаристии
есть Тело Христа. Для Цвингли, однако, толкование этого места было нес-
колько иным: "это обозначает Мое Тело" - иными словами, хлеб Евхаристии
представляет Тело Христа. Как мы увидим в следующей главе, серьезность
разногласий между реформаторами относительно таинств не только разделила
магистерскую реформацию на два течения. Оно показало, как трудно было
достичь согласия по поводу толкования даже тех мест Писания, которые Лю-
тер считал наиболее понятными. Экзегетический оптимизм конца 1510-х -
начала 1520-х годов проявлялся в предположении, что обычный христианин
мог понимать Писание. Однако к 1530-м гг. все больше утверждалось мне-
ние, что для надежного понимания Писания необходимо было хорошо знать
древнееврейский, греческий и латинский языки и быть знакомым со сложными
лингвистическими теориями.
Для католика Писание было трудно истолковать - и Бог промыслительно
снабдил его надежным толкователем в лице римскокатолической Церкви. Как
мы видели, радикальные реформаторы? полностью отвергали подобное положе-
ние: по их убеждению, каждый верующий обладал правом и способностью тол-
ковать Писание так, как ему это казалось правильным. Магистерские рефор-
маторы оказались в этом вопросе в несколько затруднительном положении.
Они соглашались, что иногда текст Писания туманен и требует толкования;
их приверженность "Преданию I", а не "Преданию О", однако, требовала
участия всего христианского сообщества в авторитетном толковании подоб-
ных мест Писания. Но как они могли сделать это, не согласившись, что та-
кой авторитет принадлежал римско-католической Церкви. Ниже мы рассмотрим
два способа, с помощью которых Реформация пыталась преодолеть эту труд-
ность.
Первый способ можно определить как "катехизический" подход. Протес-
тантские читатели Писания получали фильтр, с помощью которого они могли
толковать Писание. Одним из примеров такого фильтра является "Малый Ка-
техизис" Лютера (1529 г.), который давал читателям рамки, в которых они
могли разобрать Писание. Однако наиболее известным руководством по Писа-
нию являются "Наставления" Кальвина, особенно окончательный вариант 1559
г. Известно, что Кальвин построил свой труд по модели катехизиса Лютера.
В предисловии к французскому изданию 1541 г. Кальвин утверждает, что
"Наставления" "... могут служить ключом, открывающим всем чадам Божиим
доступ к пониманию Священного Писания". Иными словами, читатель должен
был пользоваться "Наставлениями" Кальвина как средством толкования Писа-
ния. Как указывает история развития Реформатской Церкви во Франции и
Голландии, подход Кальвина увенчался успехом. Для полного доступа к ре-
форматской вере читателю нужны были всего две книги - Библия и "Настав-
ления" Кальвина. Использование Писания в "Наставлениях" было столь убе-
дительным, что многим казалось, что эта книга была ключом к правильному
толкованию Писания. Сложные герменевтические схемы средневековья можно
было отбросить, получив эту изящно написанную и понятную книгу.
Второй способ решения проблемы толкования Писания можно определить
как "политическая герменевтика".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119