Для него важно другое: где бы
не находился Христос, Он не присутствует на Евхаристии. Он не может на-
ходиться в двух местах одновременно. Лютер утверждает, что фраза "одес-
ную Бога" является на самом деле метафорическим выражением, которое не
следует понимать буквально. На самом деле она означает "сфера влияния
Бога" или "правление Бога". Выражение "Христос восел одесную Отца" не
означает, что Христос находится в определенном месте в стратосфере, но
лишь то, что Христос присутствует везде, где правит Бог. И вновь цент-
ральным в дискуссии о реальном присутствии стал вопрос о том, какие мес-
та Писания следует понимать метафорически, а какие - дословно.
То же самое можно сказать и о представлении о "питании Христом", об-
разе с интересной историей применения в Христианской Церкви, традиционно
связанном с доктриной пресуществления. Поскольку хлеб является Телом
Христовым, можно сказать, что, принимая хлеб, верующие питаются Христом.
Цвингли настаивал на том, что этот библейский образ следовало понимать
образно, как надежду на Бога через Христа. Это совершенно ясно написано
в его "Изложении веры" (1531 г.), трактате, посвященном французскому ко-
ролю Франциску I:
"Духовно принимать Тело Христово означает надеяться всем сердцем и
душой на милость и благость Божию через Христа, т.е. иметь уверенность в
том, что Бог пошлет нам прощение грехов и радость вечного спасения ради
Своего Сына, Который пожертвовал Собой себя ради нас... Поэтому когда вы
приходите на трапезу Господню, чтобы духовно питаться Христом, вы благо-
дарите Господа за великую Его милость, за искупление, которым вы избав-
лены от вечного отчаяния, и за залог, который уверяет вас в вечном спа-
сении".
Так чем же отличается хлеб причастия от любого другого хлеба? Если
это не Тело Христово, так что же это? В ответ на этот вопрос Цвингли
приводит следующее сравнение. Возьмите кольцо королевы, предлагает он, и
рассмотрите его в двух различных аспектах. В первом аспекте, кольцо лишь
присутствует. Оно может лежать на столе и не вызывать никаких ассоциа-
ций. Теперь представьте, что это кольцо приобрело новое значение. Оно
одето на палец королевы королем. Теперь оно вызывает ассоциации, осно-
ванные на его связи с королем - например, его властью, силой или величи-
ем. Теперь его цена значительно выше, чем цена золота, из которого оно
сделано. Эти ассоциации возникают из изменения контекста, само же кольцо
остается совершенно неизменным.
Особенно впечатляюще использует Цвингли эту аналогию в своей работе
"Изложение веры".
"Кольцо, которым король обручился с королевой, ценится ею не просто
как золотое украшение. Оно сделано из золота, однако является бесценным
как символ ее царственного супруга. Поэтому она считает его самым важным
из своих колец. Если бы ей когданибудь пришлось определить ценность сво-
их украшений, она бы сказала: "Это - король моих колец, т.е. кольцо, ко-
торым мой царственный супруг обручился со мной. Оно является знаком не-
разрывного союза и верности".
Таким образом, кольцо приобретает дополнительную, особенную ценность;
она является не присущей ему, а приобретенной.
Цвингли утверждает, что так же обстоит дело и с хлебом причастия.
Хлеб и кольцо остаются неизменными сами по себе, однако их значение и
роль, связанные с ними ассоциации существенно изменяются. Значение может
изменяться, не привнося с собой каких-либо изменений в природу самого
предмета. Цвингли утверждает, что тот же процесс происходит и с хлебом и
вином. В обычном каждодневном понимании они являются обычным хлебом и
обычным вином, не вызывающими какие-либо ассоциации. Однако, когда они
переносятся в другой контекст, они приобретают важные новые ассоциации.
Когда они помещаются в центре молящейся общины и о время рассказа о пос-
ледней ночи в жизни Иисуса Христа, они становятся действенным напомина-
нием об основополагающих аспектах христианской веры. Это значение прида-
ет им контекст; сами по себе они остаются неизменными.

Цвингли о крещении младенцев

Цвингли был вынужден столкнуться с очевидной трудностью в связи с
вопросом о крещении младенцев. Как, спрашивалось, мог он оправдать прак-
тику крещения младенцев, если те не могли публично продемонстрировать
свою веру? Традиционный ответ на этот вопрос основывался на доктрине о
первородном грехе. Крещение очищало от вины первородного греха. Этот до-
вод восходит к началу пятого века, к сочинениям Блаженного Августина.
Все же у Цвингли возникли сомнения. Вслед за Эразмом у него возникли
трудности с определением понятия о первородной грехе и Он склонялся к
той точке зрения, что у младенцев не было врожденного греха, который
требовал отпущения. В результате оказывалось, что крещение младенцев
бессмысленно, если не привести другое теоретическое оправдания подобной
практики.
У Цвингли возникали сомнения по поводу продолжения этой практики в
конце 1510 начале 1520 годов. Однако к 1524 г. он разработал теорию кре-
щения, которая полностью исключала эту трудность. [5] Цвингли указывал,
что в Ветхом Завете сказано, что новорожденных мужского пола в знак при-
надлежности к народу Израиля обрезали через несколько дней после рожде-
ния. Обрезание было обрядом, установленным Ветхим Заветом для демонстра-
ции того, что обрезанный ребенок принадлежал к сообществу завета. Обре-
зание было знаком принадлежности к тому обществу, в котором рождался ре-
бенок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119