Этому я не поверил.— И напрасно, — сказал я. — Тебе следует опасаться меня.Она посмотрела на меня, но особого страха в ее глазах я не заметил.— Я порткарец, — сказал я.— А разве мы не оба из Порт-Кара? — не сводя с меня глаз, спросила она.Я вспомнил ее жестокость и унижения, которым она меня подвергала.— Да, — согласился я, — пожалуй, так и есть.— Ну что ж, хозяин, — сказала она, — значит, едем в наш город! Глава девятая. ПОРТ-КАР Сидя в пага-таверне в Порт-Каре, я наблюдал за девушкой, под щелканье бича исполнявшей на небольшой квадратной арене между столами какой-то замысловатый танец.— Ваша пага, — обратилась ко мне обслуживавшая мой стол нагая рабыня, ставя передо мной объемистую кружку. — Подогретая, как вы проcили.Она опустилась на колени позади низкого столика, за которым я сидел, по горианскому обычаю скрестив ноги.В два глотка осушив кружку, я снова протянул ее рабыне, даже не взглянув в ее сторону.— Еще, — сказал я.— Да, хозяин, — ответила она, тут же поднимаясь на ноги и унося мою кружку.Пагу я любил пить теплой; от нее быстрее начинает разливаться по телу приятная истома.Девушка на арене исполняла танец плетей.На ней была полупрозрачная накидка, подпоясанная тонкой цепочкой, с которой свисали мелкие, разменом с бусины, металлические шарики, перемежающиеся драгоценными камнями. Такие же шарики, издающие при каждом движении девушки своеобразный мелодичный звон, украшали ее ошейник и ножные и ручные браслеты.Квадратную арену освещали свисающие прямо над ней с потолка корабельные фонари, привнося в таверну неповторимую атмосферу портовой набережной, на которой она располагалась.Танец девушки сопровождался щелканьем бича и артистичными криками, искусно отражающими мучительную боль, испытываемую получающей удары рабыней.Танцовщицы Порт-Кара не зря считаются лучшими на всем Горе. За ними специально приезжают и скупают практически для всех городов планеты, предлагая за них колоссальные деньги. Но они действительно стоят того — рабыни до мозга костей, воспитанные в неволе, привыкшие и нашедшие в ней своеобразное жестокое удовольствие; они красивы и обаятельны, хитры и опасны, чувственны и соблазнительны. Чертовски соблазнительны!— Ваша пага, хозяин, — сказала обслуживавшая меня рабыня.Не удостоив ее взглядом, я взял из ее руки кружку.— Уходи, — приказал я ей.— Да, хозяин, — ответила она, пятясь назад и оставляя после себя лишь легкий звон цепей.Я снова отхлебнул пагу.Итак, я был в Порт-Каре.Четыре дня назад, поздно вечером, проведя больше двух cyток на болотах, мы, наконец, достигли каналов города.Мы вышли к одному из тех каналов, что подходят к самой дельте Воска.Канал был перегорожен крепкими металлическими воротами, запирающимися на массивные деревянные брусья, и тщательно охранялся.Телима испуганно смотрела на ворота, нижняя часть которых уходила глубоко под воду.— Когда я убегала отсюда, — сказала она, — здесь таких ворот не было.— А сейчас ты бы смогла убежать? — спросил я.— Нет, покачала она головой, — не смогла бы.Ворота за нашей спиной наглухо закрылись.Девушки, наши рабыни, направляя шестами наш плот по каналу, потихоньку плакали у нас за спиной.Когда мы проходили под окнами протянувшихся вдоль каналов домов, из них то и дело высовывались люди и, окинув взглядом цаших рабынь, выкликали свою цену.Ничего удивительного в этом я не видел. Девушки действительно были красивы и правили шестами с той легкостью и изяществом, что доступны, пожалуй, только выросшим на болотах ренсоводам. Нам оставалось только поздравить себя с такими пленницами.Мидис, Тура, Ула, Телима.Мы уже не держали их привязанными друг к другу за горло, но по нескольку петель веревки на шее у каждой из них оставили, что должно было символизировать рабский ошейник. Помимо этого, при входе в город мы не старались как-то ограничить свободу наших пленниц, за исключением того, что привязали их одну к другой за правые лодыжки. Телима уже получила клеймо несколько лет назад, Мидис, Туре и Уле еще предстояло через это пройти.Я продолжал наблюдать за танцовщицей.Пожалуй, мы уже завтра могли бы их клеймить и надеть на них ошейники.Вдруг дверь таверны с шумом распахнулась и внутрь зала вломились человек двадцать-тридцать матросов, из которых больше всех буйствовал бородатый, широкоплечий, с изуродованным ухом и злобным взглядом прищуренных, глубоко сидящих глаз парень.— Паги! Паги! — загалдели они, переворачивая попадающиеся им на пути столы, сбрасывая на пол все, что на них находилось, отшвыривая сидевших за ними посетителей и затем составляя эти же столы вместе и устраиваясь за ними.Обслуживающие рабыни тут же побежали к ним с кувшинами.— Это Сурбус, — донеслись до меня брошенные кем-то вполголоса слова.Бородатый парень со злобным взглядом прищуренных глаз, ведущий себя как лидер среди пришедших с ним, схватил за руку подошедшую обслуживающую рабыню и толкнул ее в одну из ниш у себя за спиной. Мне показалось, что это та же девчонка, что обслуживала мой столик, хотя я не был в этом уверен.К матросам подбежала вторая девушка с кувшином паги на плече. Парень вырвал у нее из рук кувшин и едва ли не половину его тут же влил себе в глотку, а девушку толкнул вслед первой, к нишам в стене зала. Рабыня, исполнявшая танец плетей, перестала танцевать и, испуганно прижав ладони к лицу, опустилась на пол. Кто-то из пришедших вместе с Сурбусом, насколько позволяла ему длина рук, обхватил нескольких обслуживающих рабынь вместе с принесенными ими кувшинами и потянул свою добычу к нишам. Большинство его приятелей, однако, остались за столами, барабаня по ним кулаками и громогласно требуя себе выпивки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116