Ноги сами привели меня к таверне, откуда началась для меня сегодняшняя ночь.Я немного постоял на пороге и открыл тяжелую дверь.Музыканты и танцовщица ушли, я думаю, уже давным-давно.Посетителей в таверне оставалось очень немного, да и те либо сидели, уронив голову на стол, залитый пагой, либо лежали, завернувшись в плащи, прямо на полу, по углам зала. Только двое-трое завсегдатаев ухитрились каким-то образом застыть в сидячем положении, упершись остановившимся, невидящим взглядом в наполовину опорожненные бокалы. Девушки, за исключением тех, что продолжали обслуживать посетителей в нишах, скрытых от посторонних взглядов длинными занавесами, уже находились, вероятно, в помещении для рабов, где-нибудь поблизости от кухни. Хозяин таверны при моем появлении приподнял голову от прилавка, где рядом с ним стоял бокал и почти пустой кувшин паги.Я бросил ему на прилавок медную монету, и он наполнил мне бокал.Пустых столов хватало, и я выбрал себе наименее грязный.Пить не хотелось, я хотел просто побыть один; не хотелось даже думать, просто посидеть в одиночестве.Откуда-то из ниши доносились сдавленные рыдания.Это меня раздражало, не хотелось, чтобы что-то мешало. Я поставил локти на стол, подперев руками голову.Я ненавидел Порт-Кар и все, что с ним связано. И себя я ненавидел, потому что я тоже был из Порт-Кара, Это я понял прошедшей ночью. Не знаю, что именно так на меня подействовало, но забыть ее мне вряд ли когда-нибудь удастся. Она перевернула мне всю душу. Все теперь в этом городе вызывало у меня отвращение, казалось мерзким и безобразным.Вдруг занавес над входом в одну из ниш рывком отошел в сторону, и в освободившемся проеме появился Сурбус, капитан из Порт-Кара. Я поглядел на него с неприязнью; сейчас его заросшее клочковатой бородой лицо с близко посаженными, злобно прищуренными глазами казалось мне особенно уродливым. Я уже успел наслышаться о нем с первой минуты моего появления в этом городе. Я знал, что он пират и рабовладелец, вор и убийца, знал, что он жесток и беспощаден, — настоящий порткарец, как я их себе всегда представлял, и тем не менее, глядя на этого человека, я испытывал к нему особенное отвращение.Он бросил перед собой связанную по рукам и ногам рабыню — ту самую, что обслуживала меня прошлым вечером, пока в таверну не ворвался Сурбус со своими головорезами. Вчера я не успел ее как следует рассмотреть, заметил лишь, что она чрезмерно худа и не слишком привлекательна. Блондинка С голубыми, если не ошибаюсь, глазами. Не похожа на обычную рабыню, хотя я к ней, повторяю, не присматривался. Помню, что она подбежала ко мне, ища защиты, но я, конечно, отказал ей.Сурбус перебросил связанную девушку через плечо и подошел к стойке.— Я недоволен ею, — заявил он владельцу.— Прошу прощения, благородный Сурбус, — залепетал хозяин таверны. — Я непременно сам накажу ее плетьми!— Я недоволен ею! — раздраженно повторил Сурбус.— Вы хотите ее уничтожить?— Вот именно.— Она стоит пять серебряных тарсков, — заметил хозяин.Сурбус достал из кошелька пять серебряных монет и одну за другой выложил их на прилавок.— Я заплачу за нее шесть, — предложил я владельцу.Сурбус окинул меня хмурым взглядом.— Я уже продал ее вот этому благородному господину, — ответил владелец. — Не вмешивайся, чужестранец. Этот человек — Сурбус.Капитан пиратов откинул голову и расхохотался.— Вот именно, я — Сурбус.— А я — Боcк из дельты Воска.Сурбус с любопытством поглядел на меня и снова рассмеялся. Он отвернулся от прилавка и, сбросив девушку с плеча, поставил ее перед собой. Я заметил, что глаза ее распухли от слез и она стоит, пошатываясь, словно готова вот-вот лишиться чувств.— Что ты собираешься с ней сделать? — спросил я.— Бросить ее у ртам.— Пожалуйста, Сурбус, — едва слышно взмолилась девушка, — прошу вас.— Я брошу тебя уртам! — злорадно поглядывая на нее, повторил ее новый владелец.С глухим стоном она закрыла глаза.Гигантские водяные урты, покрытые темно-серой шерстью, с черными бусинками-глазами, в качестве мест обитания выбирали обычно какие-нибудь мусорные свалки, держась поблизости от городских каналов и пожирая все подряд, независимо от того, попадалось им живое существо или мертвечина.— Брошу уртам! — видя ее ужас, еще громче расхохотался Сурбус.Я наблюдал за ним, этим работорговцем, пиратом, вором и убийцей. Мне казалось, что в нем воплотились все самые мерзкие черты, присущие человеку. Я чувствовал, как меня все сильнее захлестывает отвращение к нему, отвращение и непреодолимая ненависть.— Ничего подобного, — сказал я ему. Он посмотрел на меня с безграничным удивлением.— Ты этого не сделаешь, — добавил я, обнажая меч.— Она моя, — заявил Сурбус, — и я волен поступать с ней так, как захочу.— Сурбус часто уничтожает таким образом тех женщин, которыми он остался недоволен, — подтвердил хозяин таверны.Я с ног до головы оглядел их обоих.— Она принадлежит мне, — настойчиво повторил Сурбус.— Bерно, — согласился хозяин таверны. — Ты сам, чужестранец, только что был свидетелем ее продажи. Теперь она является его собственностью и он волен распоряжаться ею по своему усмотрению.— Эта девчонка — моя, — в голосе Сурбуса начало проявляться раздражение. — Какое право ты имеешь вмешиваться?— Основное право каждого живущего в Порт-Каре, — ответил я, — поступать так, как ему хочется.Сурбус отшвырнул от себя девушку и привычным движением обнажил меч.— Ты глупец, чужестранец, — вынес свою оценку моим действиям владелец таверны. — Ведь это же Сурбус, один из лучших фехтовальщиков Порт-Кара.Несмотря на замечание хозяина таверны, наш поединок с лучшим фехтовальщиком Порт-Кара оказался на удивление коротким.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116