Их массивные стулья с грохотом падали на пол. Ответственный секретарь что-то кричал, очевидно, отдавая какие-то распоряжения, но его никто не слушал. Все помчались к дверям, ведущим в коридор и дальше — на внутреннюю вымощенную камнем площадь, расположенную перед зданием Совета.Я увидел испуганно мечущихся мальчишек-посыльных, пытающихся в начавшейся неразберихе подобрать разлетевшиеся по полу бумаги и путающихся у всех под ногами.И тут я обратил внимание, что Лисьяк, развалившийся в кресле с надетым на подлокотник шлемом с капитанским гребнем из шерсти слина, не двинулся с места.Заметил я также, что писец, обычно сидевший на стуле по правую руку от неизменно пустующего трона Генриса Севариуса Пятого и выполнявший на заседаниях Совета роль его доверенного лица, уже исчез.Снаружи через распахнутые настежь массивные двери в зал доносились тревожные крики и лязг оружия.Лисьяк с перехваченными сзади алой лентой волосами неторопливо поднялся.Он водрузил на голову шлем и обнажил меч.Мой клинок также оставил ножны.Однако Лисьяк с мечом наготове зашагал к выходу и, бросив на меня быстрый взгляд, выскочил из зала через боковую дверь.Я оглянулся.В углу, там, где кто-то второпях обронил на пол светильник, уже занималось пламя.Повсюду валялись опрокинутые стулья, исписанные, залитые чернилами листы бумаги.Ответственный секретарь в оцепенении стоял за окончательно опустевшим центральным столом, за которым в правильном порядке возвышались предназначавшиеся для правителей города пять тронов с широкими спинками.К секретарю подходили обменивающиеся испуганными взглядами писцы; чуть поодаль сбились в кучу несколько мальчиков-посыльных.Тут в комнату ввалился какой-то весь залитый грязью капитан. Из груди у него торчала стрела. Едва держась на ногах, он сделал два-три неверных шага и, цепляясь за спинки кресел, замертво повалился на пол. Следом за ним, группами по четыре-пять человек, появились еще несколько возбужденно переговаривающихся, размахивающих оружием капитанов. Некоторые из них, очевидно, получившие легкие ранения, были в крови, но все они передвигались самостоятельно.Я вышел в центр зала, к пустующим тронам.Жавшиеся друг к другу мальчики-посыльные встретили меня испуганными взглядами.— Потушите огонь, — сказал я им, кивнув на расползающееся по полу пламя от упавшего светильника.Мальчики бросились выполнять приказание.— Соберите и сохраните все записи заседаний Совета, — обратился я к ответственному секретарю.Тот очнулся от оцепенения.— Да, капитан, — ответил он и стал поспешно собирать исписанные листы, словно только и ждал моего распоряжения.Я вложил меч в ножны и, подхватив громадный стол, расплескивая стоявшие на нем в медных чашечках чернила, поднял его высоко над головой.Вокруг раздались изумленные крики.С трудом переставляя ноги, я медленно двинулся к двери.Отбиваясь от наседающего неприятеля и падая, сквозь дверной проем в зал отступили еще несколько капитанов.Они были последними из тех, кому удалось спастись.Напрягшись изо всех сил, я швырнул длинный стол над их головами.Всем своим чудовищным весом он обрушился на наступавших, показавшихся в дверном проеме, подминая их под себя и ломая им кости. Зал тут же наполнился стонами и душераздирающими воплями.— Несите кресла! — приказал я капитанам.Большинство из них были ранены; но те, кто мог держаться на ногах, подносили все новые и новые тяжелые кресла и швыряли их в дверной проем, загораживая ими проход в зал.Выпущенные нападающими из арбалетов стрелы разлетались по всему залу, вонзались в спинки кресел и легко расщепляли их своими металлическими наконечниками.— Столы! Несите столы! — распорядился я.Капитаны, писцы, мальчишки-посыльные, облепив столы по четыре — шесть человек, потащили их к дверному проему и свалили поверх нашей баррикады.Кое-кто из нападавших пытался взобраться на нее, но сначала им пришлось помериться силами с Боском, взобравшимся на вершину нашего не слишком надежного сооружения.Для самых настойчивых наиболее сложным препятствием оказался меч Боска.Уже четверо нападавших один за другим скатились по нагромождению стульев и столов и остались неподвижно лежать на полу.Выпущенные из арбалетов стрелы целым роем просвистели у меня над головой.Я рассмеялся и спрыгнул с нашей баррикады. Желающих перебраться через нее больше не находилось.— Ну что, сможете удержать эту нашу позицию? — спросил я у окружающих меня капитанов, писцов и мальчишек-посыльных.Ответ был утвердительным и единодушным.— Хорошо, — заметил я и оглянулся на боковую дверь, через которую ускользнул Лисьяк и, как я предполагал, тот, что выступал на заседаниях Совета представителем интересов Генриса Севариуса. Некоторые из писцов и посыльных также выбрались через эти двери,— Присматривайте за этой дверью тоже, — сказал я оказавшимся рядом со мной капитанам.Они тут же поспешили к двери, позвав себе на помощь нескольких писцов, а мы с двумя капитанами направились к расположенной в дальнем конце зала узкой винтовой лестнице, ведущей на крышу здания. Вскоре мы уже оказались на ее пологих черепичных склонах, украшенных по краям небольшими башенками с декоративными бойницами.Отсюда нашим глазам открылись поднимающиеся в лучах предзакатного солнца густые клубы дыма, серой пеленой затянувшие пристань и здание арсенала.— В бухте не видно кораблей ни Тироса, ни Коса, — задумчиво произнес стоящий рядом со мной капитан.Я это уже заметил.Взмахом руки я указал на причалы:— Эти принадлежат Чангу и Этеоклю? — спросил я.— Да, — ответил капитан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116