Я стащил с ее руки золотой браслет и внимательно оглядел его.— И как ты посмела, рабыня, — спросил я, — носить его в моем присутствии?Она удивленно посмотрела на меня.— Я хотела сделать тебе приятное, — прошептала она.Я отшвырнул браслет в сторону.— Кухонная рабыня, — сказал я. Она низко опустила голову; из глаз у нее закапали слезы. — Ты рассчитываешь добиться моего расположения, — заметил я, — явившись сюда в такую минуту. Она подняла на меня глаза,— Нет, — покачала она головой.— Но твой трюк не удался.Она снова покачала головой.Я взял ее за ошейник, вынуждая ee смотреть прямо мне в глаза.— Ты достойна своего ошейника, — продолжал я выговаривать ей.Ее глаза вспыхнули; в них появилось что-то от прежней Телимы.— На тебе тоже ошейник! — ответила она.Я сорвал висевшую у меня на шее широкою алую ленту c золотой медалью, на лицевой стороне которой с раздутыми парусами бежал по волнам отчеканенный корабль, и отшвырнул ее в угол комнаты.— Ты — дерзкая рабыня! — сказал я. Она не ответила.— Ты явилась сюда, чтобы еще больше помучить меня!— Нет, нет! — воскликнула она.Я поднялся на ноги и толкнул ее на холодный пол.— Ты хочешь занять место первой девушки! — закричал я.Она медленно поднялась, продолжая смотреть себе под ноги.— Нет, — тихо произнесла она, — не для того я пришла сюда в эту ночь.— Хочешь стать первой девушкой! — кричал я. — Хочешь, я знаю!Внезапно она подняла на меня горящие злобой глаза.— Да! — крикнула она. — Хочу! Я хочу стать первой девушкой в этом доме!Я расхохотался, услышав от нее самой это признание собственной вины.— Ты, рабыня-посудомойка! Стать первой! — смеялся я. — Я сейчас же отправлю тебя на кухню, где тебя хорошенько угостят плетьми!Она смотрела на меня со слезами на глазах.— А кто будет первой девушкой? — спросила она.— Сандра, конечно, — ответил я.— Она очень красива, — согласилась Телима.— Может быть, ты видела ее танец? — поинтересовался я.— Да, — ответила Телима, — она очень, очень красивая.— Ты умеешь так танцевать? — спросил я.— Нет, — жалобно улыбнулась она.— Сандра, кажется, действительно старается во всем мне угодить, — заметил я. — Она хочет мне понравиться.Телима заглянула мне в лицо.— Я тоже стараюсь тебе понравиться, — прошептала она.Я рассмеялся над ней, над гордой Телимой, подвергающей себя таким унижениям.— Ты прекрасно научилась пользоваться всеми хитрыми уловками рабыни, — заметил я. Она уронила голову на грудь.— Неужели на кухне тебе так не нравится? — продолжал я издеваться.Сквозь пелену слез на глазах она обожгла меня гневным взглядом.Я отвернулся.— Можешь возвращаться на кухню, — бросил я ей.Через секунду я почувствовал, что она собирается уходить.— Подожди! — окликнул я ее, и она, остановившись у самой двери, обернулась.И тут у меня вырвались слова, пришедшие, казалось, откуда-то из самых глубин моего сердца, из тех глубин, о существовании которых я даже не подозревал. Ни разу с тех пор, когда я стоял перед Хо-Хаком на ренсовом острове связанный, на коленях, подобные столь мучительные слова не всплывали в моем сознании.— Я так несчастен, — сказал я. — И так одинок.У нее снова потекли слезы по щекам.— Я тоже одинока, — прошептала она.Мы медленно, словно невольно, подошли друг к другу и протянули руки. Наши ладони соприкоснулись. И тут слова, вместе со слезами, потекли сами собой, и мы заговорили разом, перебивая один другого.— Я люблю тебя, — пробормотал я.— И я люблю тебя, мой убар, — воскликнула она. — Я так давно тебя люблю! Глава шестнадцатая. ТЕМНОЙ НОЧЬЮ В ПОРТ-КАРЕ Я держал в руках милое, любящее существо без стягивающего ее горло ошейника.— Убар мой, — прошептала Тешима.— Хозяин, — поправил я ее.Она укоризненно отшатнулась от меня.— Неужели тебе не хотелось бы быть моим убаром, а не хозяином?— Хотелось бы, — ответил я, глядя ей в лицо.— Ты и тот и другой сразу, — сказала она, снова осыпая меня поцелуями.— Убара моя, — бормотал я.— Да, — шептала она, — я твоя убара и твоя рабыня.— Но ошейника на тебе, кстати, нет, — заметил я.— Это хозяин снял его, чтобы ему удобнее было покрывать поцелуями мою шею.Я кивнул, соглашаясь, и крепко прижал ее к себе. Она вскрикнула.— Что-то не так?— Все в порядке, — рассмеялась она.Я провел рукой у неe по спине и ощутил под ладонью покрытые корочкой следы от плети кухoнного мастера.— Несколько часов назад я доставила неудовольствие своему хозяину, — напомнила она, — и меня наказали плетьми.— Ну, извини, — пробормотал я, не найдя ничего более умного. Она рассмеялась.— Убар мой, ты иногда бываешь таким глупым, — призналась она. — Я ушла без разрешения, и меня за это, конечно, наказали. Так что все правильно.По-своему она была права, но логика ее меня удивляла.— Я довольно часто заслуживаю наказания, — поведала она, — но далеко не всегда его получаю. — Она снова рассмеялась.Нет, она, конечно, горианка до глубины души. Во мне хотя бы частично продолжал жить землянин. Я крепче прижал к себе Телиму. И ведь никогда, никогда, твердил я себе, ты не сможешь даже всерьез рассматривать вопрос об отправке этой женщины на Землю. Это будет равнoсильно ее убийству. В этой запруженной толпами людей пустыне, с их лицемерным эгоизмoм и бессмысленной жестокостью, она мгновенно зачахнет, завянет, как редкий, прекрасный болотный цветок, вырванный с корнем и втиснутый среди безжизненных камней.— Ты все еще расстроен, мой убар? — спросила она.— Нет, — ответил я, целуя ее.Она ласково провела ладонью у меня по щеке.— Не будь таким грустным, — попросила она. Я огляделся и нашел золотой браслет. Поднял его и снова надел ей на руку.Она вскочила на ноги, приминая лежащие на полу шкуры, и вскинула вверх левую руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116