Эта территория, окруженная чужими владениями, в той же
степени является и местом, где практика научного языка существенным образом и с
возрастающей глубиной бросает вызов этому идеалу фонетического письма и всей его
имплицитной метафизике (самой метафизике), и в особенности философской идее
episteme. Наряду с этим, вызов брошен и isioria, понятию глубоко связанному с
понятием episteme, несмотря на их разъединенность и противопоставленность,
которые отделили одно понятие от другого в течении одной фазы их общего
прогресса. История и знание, istoria и episteme всегда определялись (и не только
этимологически или философски) как окольный путь, служащий цели постоянно
воспроизводимого присвоения присутствия.
Однако же за пределами теоретической математики развитие практических методов
исправления и воспроизводства информации в значительной степени расширяет
возможности "сообщения", которое более не является "письменным" переводом языка,
переносом обозначаемого, которое могло бы оставаться высказываемым устно. Все
это
224 Ж. Деррида
идет рука об руку с расширением фонографии и всех средств, сохраняющих устный
язык и заставляющих его функционировать вне присутствия говорящего субъекта. Это
развитие, связанное с движением антропологии и истории письма, учит нас тому,
что фонетическое письмо как средство величайшего метафизического, научного и
технического приключения Запада, ограничено в пространстве и времени и само
ограничивает себя, накладывая печать своих законов даже на такие области
культуры, которые стремятся его избежать. Эта далеко не случайная связь
кибернетики и "гуманитарных наук" о письме ведет к еще более глубоким
изменениям.

Примечания:
Перевод Е. А. Наймана фрагмента из первой главы "La fin du livre et le
commencement de 1'ecriture" книги Ж. Деррида "О Грамматологии" выполнен по
изданию: Jacques Derrida. De la grammatologie. - Paris: Editions de Minuit,
1967. P.15-21.
1. Для того чтобы говорить об изначальности письма, вовсе не нужно в данном
случае доходить до хронологической первичности этого факта. Эта дискуссия хорошо
известна. Вопрос о том, "предшествует ли письмо фонетическому языку", был
сформулирован Мещаниновым, Марром, а затем и Лоукоткой. (Выводы,
сформулированные в первом издании Большой Советской Энциклопедии, позднее были
опровергнуты Сталиным. По поводу этих дебатов см. V. Istrine, "Langue et
ecriture", Linguistique, qp. cit., p.35,60. Эта дискуссия вращалась и вокруг
тезисов Поля ван Гинненена. По дискуссии, касающейся этих положений, см. James
Fevrier, Histoire de 1'ecriture [Payot, 1948-59], p.5f.) Я попытаюсь в
дальнейшем показать то, почему понятия и предпосылки подобных дебатов являются
сомнительными.
2. Более непосредственным образом я касаюсь этой проблемы в La voix et le
phenomene (Paris, 1967).
3. Например, Винер, хотя и отказывается от "семантики" и оставляет сферу
оппозиций между живым и неживым, осуждаемую им как слишком грубую и общую, тем
не менее продолжает использовать выражения, такие как "органы чувств",
"двигательные органы", которыми характеризует части машины.
4. См.: L'ecriture et la psychologie des peuples (Proceedings of Colloquium,
1963), p.126,148,355 и т. д. Исходя из других позиций см. Roman Jakobson, Essais
de linguistique generale (tr. (r. [Nicolas Ruwet, Paris, 1963], p.116) [Jakobson
and Morris Halle, Fundamentals of Language (the Hague. 1956). p.16].

Жиль Делез
ПЛАТОН И СИМУЛЯКР

Что же все-таки это означает: "Перевернуть платонизм вверх ногами"? Ведь именно
таким образом определял Ницше задачу философии и, если брать более обобщенно,
задачу философии будущего. Скорее всего, эта формула должна быть связана с
упразднением мира сущностей и мира видимости. Однако маловероятно, чтобы такой
проект был исключительным достоянием Ницше. Двойное обличение мира сущности и
видимости восходит к Гегелю или, вероятнее всего, берет свое начало у Канта.
Однако вряд ли Ницше подразумевал под этим то же самое, что Кант или Гегель.
Ввиду абстрактного характера эта формула "переворачивания" обнаруживает свою
ущербность, поскольку оставляет в тени основной мотив платонизма. Именно за счет
"переворачивания платонизма" необходимо выявить и прояснить данную мотивацию,
"проследить" тот способ, которым Платон выслеживал Софиста.
Вообще говоря, мотив теории идей должен быть обнаружен в избирательной
способности, воле к отбору или предпочтению. Его можно рассматривать как
проблему "отмечания разницы" и проведения различий между "вещью" как таковой и
ее образами, оригиналом и копией, моделью и симулякром. Однако возможно ли
говорить о равнозначности этих выражений? Платоновский проект проясняется только
тогда, когда мы обращаем внимание на метод деления, который не может
рассматриваться в качестве одной из многих диалектических процедур, существующих
наряду с другими. Этот метод вбирает в себя всю власть диалектики, стремясь
объединить ее с другой властью ради созидания целой системы. Прежде всего
следует напомнить, что этот метод заключается в делении рода на противоположные
виды с целью подведения исследуемой вещи под соответствующие виды. Это должно
прояснить нам процесс спецификации в "Софисте", предпринимаемый ради определения
рыболова. Однако здесь мы сталкиваемся лишь с поверхностным аспектом деления,
его ироническим аспектом. Если принимать его всерьез, то вполне уместным будет
выглядеть возражение Аристотеля, связанное с тем, что деление в этом случае
окажется неправильным и запрещенным силлогиз-
226 Ж. Делез
мом, поскольку в нем утрачивается средний термин. Такое деление даст нам,
например, следующее заключение: процесс ловли рыбы со стороны искусств
приобретения будет являться приобретением с помощью ловли и так далее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133