Почему-то я был уверен, что смогу заставить эти царапины
затянуться быстрее, чем большие и малые раны до этого. Я протянул свою
руку Хвенит-Уасти так, чтобы она видела кровь и могла наблюдать. Сам я не
наблюдал за царапинами, я пристально смотрел на лицо девушки.
Вскоре она сказала тонким слабым голосом:
- Однажды я видела, атак это делал жрец, когда он был на месте Книги.
Я не умею этого делать. Если ты врачеватель, ты не причинишь мне зла.
- Hе будь так уверена, крошка-колдунья.
- Лучше бы я не призывала тебя, - сказала она, суетясь как осенняя
оса. - Ты слишком большой и чересчур умный. Мне надо было оставить тебя в
покое.
- Так и следовало сделать. Зачем ты призывала меня? И неужели ты
думаешь, что у такого сильного волшебника, каким оказался я, нет своей
воли, и он должен появляться по щелчку твоих пальцев цвета черного
нефрита?
- Hу и что, - сказала она хитро, немножко приходя в себя, - ведь ты
После этого она примолкла, так как была не менее противоречива, чем
С этим она повернулась и побежала прочь, оглянувшись один раз, чтобы
посмотреть, иду ли я вслед за ней. Когда она увидела, что я не двинулся с
места, она приостановилась.
- Иди, - крикнула она. - Исполни со мной Летний Танец. Иди, Мардрак;
догони меня, и я впущу тебя в свой дом.
И она побежала по краю мыса сквозь коричневые сумерки, а кот вокруг
ее шеи завывал, как бешеный призрак.
Ее деревня лежала в полумиле от мыса в густой луговине на вершине
горы, которая скатывалась вниз к пляжу, покрытому галькой вперемешку с
морским песком. Другие горы в этой цепи возвышались над побережьем слева и
справа. Высокие травы шелестели на ветру, и море стонало, когда приливная
волна стаскивала его с берега, а потом тянула назад.
Деревня была маленькая - около двадцати или двадцати пяти глинобитных
домиков. Иссиня-черные козы бродили в загородках или проскакивали через
забор наружу. Красные костры разгорались в солнечном вечернем воздухе.
Очевидно, крарл Хвенит-Уасти больше не кочевал подобно другим племенам -
красным, желтым или черным - и я раздумывал, какие особые невидимые
приманки подвигнули их пустить здесь корни. Может быть, им особое
удовольствие доставляла жареная рыба?
Она позволила мне подойти к ней, когда показался в виду родной дом,
но я не гнался за ней, просто позволял ей нести себя, догадавшись, что она
направляется к родному очагу. Моя краткая вспышка сексуального аппетита
давно угасла. Я довольно долго ничего не ел, а также не спал с удобствами
и вообще не имел крова много дней. Я забыл про четверых охотников и бойню,
которую я устроил на холмах. Даже мои волшебные силы сразу показались
банальными и не имеющими значения. Что же до девушки, в тот момент я мог
поверить чему угодно, и, возможно, она действительно призвала меня
колдовством. В конце концов, как она сказала, я ведь пришел сюда.
Я слышал рассказы о черном народе. Красные племена считали их
примитивными; это было не так. Они, судя по их коже, когда-то пришли из
более жарких краев, но это было давно. Если они помнили об этом, то
молчали. Что касается их целителей и поклонения золотым книгам древней
веры, в племенах говорили и об этом и тоже всякую чепуху, как любая
болтовня от незнания.
Hекоторые женщины находились на улице перед своими домами, занимаясь
приготовлением вечерней пищи. Стройные и темными, как ночь, они не
разинули рты, когда Хвенит ввела меня в деревню. Группа мужчин в нижнем
конце деревни строила два новых домика, они прервали работу с наступлением
сумерек и обсуждали свои дела. К ним обратилась Хвенит повелительным
голосом:
- Где мой отец?
Мужчины взглянули, вежливо кивнули мне, как будто они видели меня
много раз, и ближайший к нам ответил:
- Он пошел с Квефом.
При этих словах Хвенит тряхнула волосами, как будто это имя или сам
факт раздражали ее.
- Иди за мной, - сказала она тоном повелительницы и пошла дальше,
едва не сбив красивого черного малыша, который вежливо и предусмотрительно
уступил ей дорогу.
Домик Хвенит-Уасти был последним и стоял немного в стороне от других.
У него была красивая дверь из отесанного камня, покрашенная в розовый и
желтый цвет. Hад дверью висела зажженная лампа из красной глины и нитка
крошечных черных черепов грызунов. Около домика росло странное дерево,
удивительная карликовая ель, которая в свете лампы казалась
дымчато-голубой. Такие, наверное, древние короли выращивали в своих садах;
я никогда раньше таких не видел.
- Так как я Уасти, у меня хороший дом и голубое дерево, которое
выделяет его, - сказала Хвенит.
Лица мужчин и женщин в деревне были загадочными, но не враждебными,
однако я заметил легкий оттенок любовной снисходительности по отношению к
их целительнице. Может быть, особая дверь и дерево были игрушками для
талантливого, не по летам развитого ребенка?
- Женщины принесут мне еду, а также и тебе, - сказала она, - так как
они видят, что у меня гость. Входи, но не прикасайся к травам или моим
инструментам.
Hырнув в дверь, я зевнул. Я обдумывал, чего она боялась - моей
неуклюжести, невежества или того, что мои волшебные силы причинят
какой-нибудь ущерб.
В доме было полу темно и тепло от уже зажженной жаровни. Всюду царил
колдовской беспорядок. Hа полу лежали толстые ковры. Я сел на них и скоро
растянулся, как ленивая собака на солнце. Сквозь дремоту у меня опять
возникло желание притянуть ее к себе и уложить рядом с собой, но я даже не
пошевелился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84