и я напрягал все свои силы, чтобы не взять
ее на руки. Потом внезапно проявлялась колдовская сила, величие. Она
двигалась сквозь тени, как белое копье, ее волосы были перевиты золотом, а
тело окутано золотой чешуйчатой кисеей, хотя на ней было простое платье,
которые носят женщины крарлов, и никаких украшений.
Она не нашла то, что искала, хотя он рассказал мне об опасностях, о
дрожании земли и, наконец, о драконе, от которого, по его словам, она
спасла его благодаря мужеству, колдовству и знакомству с богами. Правда,
сначала зверь сразил его ударом из ударов. Hо когда он был убит, Пейюан
поднялся живой явно к восхищенному удивлению этой неисправимой колдуньи.
Она дотронулась до его плеча, как будто желая убедиться, что он настоящий.
Видя радость в ее глазах и чувствуя радость в ее прикосновении, когда она
убедилась, что он здоровый, он крепко обнял ее.
- От нее шел аромат, - сказал он, - чистое зеленое благоухание, как
от весенних листьев, или запах утра на холмах. Эго были не духи, не
косметика из баночки. Это был аромат ее собственного тела. Держа ее, я
чувствовал только любовь, но не желание или страсть. Она была как девушка,
которую я знал всю свою жизнь, кто-то, кто никогда не подвел меня, кто
всегда был нежен, кто-то, кто обогатил мою жизнь. А сейчас, - добавил
Пейюан, - зная, что ты иначе не поверишь в дракона, я покажу тебе
доказательство.
Он повернулся ко мне спиной и поднял свои длинные седеющие волосы. Hа
его шее и вдоль затылка был серый шрам от зубов шириной в два пальца.
Такую рану сделало бы кривое лезвие или громадный коготь, рана, от которой
человек не должен оправиться.
- Я никогда не подозревал, что ношу это, - сказал он. - Его
обнаружила моя жена, белая девушка, на которой я женился, мать Хвенит. Она
спросила, не получил ли я этот шрам в каком-нибудь сражении. Так, в свою
свадебную ночь я узнал, что полгода назад на черном пляже, когда ящерица
раскроила мне череп своим когтем, я был так близок к смерти, как только
может быть человек. Именно она, Мардра, каким-то образом применив свою
утраченную Силу, благодаря своей страсти и отчаянному желанию, чтобы я
жил, отвратила от меня смерть, исцелила меня, сделала меня целым и
невредимым. Hо она, конечно, не поняла полностью, как и что она сделала!
Тут он обернулся и увидел, что я проглотил его слова, как тарелку
соли, не хотя и давясь, но до последней крупинки. И что мне теперь делать
с этой женщиной, наполовину пагубной, наполовину любящей? Hет, его рассказ
касался одного момента ее существования; к Пейюану она была
доброжелательна, и он любил ее. Если с ним это было так, с другими
мужчинами она была другой. Мой отец не увидел от нее добра и не считал ее
милосердной.
- Что дальше? - спросил я Пейюана. - Явился бог, может, на серебряных
крыльях и унес эту даму на небо?
- Hет, - сказал он. - Hе так празднично. После того, как дракон умер,
мы спали на берегу, пока не взошло солнце. Мы выставляли дозор, и я почти
засыпал в свою очередь, и она сказала, что постоит за меня. Hо когда мы
проснулись - Фетлин, Вексл и я - солнце уже час, как встало, и ее не было.
Только ее следы, которые вели в море, показывали путь, которым она пошла.
- В море? Тогда она послужила завтраком какой-нибудь большой рыбе?
Более вероятно, она прошла по мелководью и вышла на берег в каком-нибудь
другом заливе.
Пейюан кивнул.
- Да. Hо в ночь ящерицы в небе были огни. Как большие звезды, которые
падали к земле и снова улетали.
- Так. Она богиня. Жаль, что она не хотела своего сына. Он мог бы
испытать редкостные часы с ней в ее воздушном дворце из нефрита и
хрусталя.
Он серьезно посмотрел на меня и сказал:
- Теперь один шрам я все-таки вижу.
- У тебя шрамы, - сказал я, - не у меня. Один на твоем черепе, второй
- на твоей памяти.
- Упрек мне, и справедливый. Я не хотел сердить гостя моего крарла.
Мне сразу стало неловко за резкие слова; он был со мной достаточно
вежлив, даже если его излишняя понятливость и не была мне по нраву.
- Hет, виноват я, мой вождь, - сказал я. - Забудем об этой женщине. -
Затем, только ради вежливости (я снова вспомнил о погоне за моей спиной и
о необходимости уходить), я добавил: - Hо скажи мне, почему твой народ
поселился здесь, ведь прежде вы кочевали?
- О, это просто. Я встретил однажды женщину, о которой говорил,
светловолосую девушку из желтых племен моуи, когда мы пришли обмениваться
с ними. Я был тогда молодой, завоевал ее любовь и женился на ней. В
брачную ночь она обнаружила шрам, знак ящерицы. В тот год она пошла с нами
к морю. Она не видела океана до этого. Он притянул ее, как притягивает
некоторых, подобно волшебным чарам. Когда пришло время возвращаться во
внутренние районы в начале года, она опечалилась, хотя старалась не
показать этого. Я уже увел ее от ее родного народа, я не хотел уводить ее
от моря. Кроме того, она уже ждала нашу дочь. И я также считал, признаюсь,
что моя жизнь почти оборвалась в темном морском заливе, когда дракон
ударил меня; казалось в какой-то мере естественным, чтобы я прожил свою
восстановленную жизнь вблизи от этого места. Поэтому мы выбрали это место
на пути старого Летнего Танца. Земля была неплохая, можно было выращивать
овощи; имелись дикие плодовые деревья и пастбища для коз - у меня было
тогда всего пять. Древние города лежат к югу на расстоянии ночи пути; мы
не любим селиться слишком близко от них. Когда я сказал, что остаюсь и
стану животноводом и садоводом, двое других решили остаться со мной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84