..— Больше говорить он был не в силах. Дрожь била его крупное тело. Он уже не смотрел на Исидоре. Голова пошла кругом, и, чтобы не упасть, он крепко ухватился за плечо Гудуйа.
— Достаточно вам и того, что я хороший работник... А мерзавец я или нет — мое личное дело.
— Дудки, сучий ты потрох! — зловеще гаркнул Гудуйа и так посмотрел на Исидоре, что у того душа в пятки ушла от страха.
Васо Брегвадзе был единственным человеком, который по-человечески относился к Сиордиа. И вот теперь Исидоре понял, что потерял и этого человека. Исидоре не привык раскаиваться. Убей он своего сына, и то вряд ли посетило бы его раскаяние. Но с сегодняшнего дня он оставался один-одинешенек, потому его захлестнула жалость к себе.
Однажды сотня сванов оставила работу на участке канала, где только что произошел оползень. Сидя на дамбе, они покуривали и ожесточенно спорили.
— В конце концов, мы работаем не только ради денег,— говорил коренастый, низкорослый Георгий Чартолани, теребя короткую бороду.
— Пора собирать манатки,— сказал Адиль Чегиани.
— Не сегодня, так завтра погребет нас обвал.
— Роешь, роешь эту проклятую землю, а вперед ни шагу. Только успевай убирать оползни.
— Это еще что! Ни жрать, ни пить нечего.
— И жилья — хоть удавись.
— А комарья-то, комарья, из лихорадки не вылез.
— А попробуй лекарств достать...
Поодаль, чуть повыше, работал на канале Гудуйа. Одним ударом ноги он по самую рукоятку загонял лопату
в осыпавшуюся землю. Словно играючи бросал он на бруствер целые глыбы. Работал он истово, но ухо держал востро.
Сто сванов свободно заменяли на канале два экскаватора. Уйди они, и строительство канала затянулось бы на неопределенный срок.
«Сваны не должны уйти»,— думал Гудуйа. Только он кончил работу и собрался было подойти к сванам, как увидел идущих навстречу Брегвадзе, Серову, Шамугия и Бачило. Гудуйа подошел к ним:
— Сваны собираются уходить.
— Знаю, — сказал Брегвадзе и остановился.
Остановились и остальные, прислушиваясь к громкой
беседе сванов, не обращавших на них никакого внимания.
— Собрать манатки — дело нехитрое, встал Кижи Гардапхадзе, сухощавый, в черном архалуке. Он внимательно оглядел всех глазами навыкате с нависающими над ними косматыми бровями. В зубах у него дымилась трубка.— Но как мы покажемся на глаза нашим близким?
— А здесь чего дожидаться?— спросил его Джансуг Гуджеджиани.
— Авось найдут управу на эти чертовы оползни,— ответил Кижи.— Помню, когда мы рыли квалонский канал, Андро Гангия сказал...
— Ив Квалони этих оползней было до черта,— перебил его Георгий Чартолани.
— Так вот, Андро Гангия сказал тогда, что оползни бывают из-за грунтовых вод.
— И что же? Нет от них спасения, что ли? — воскликнул Адиль Чегиани.
Брегвадзе, Серова, Шамугия, Бачило и Гудуйа затаив дыхание слушали разговор.
— И еще он сказал, что если так будет продолжаться...
— То надо бросать все к чертовой бабушке, да? — не хватило терпения у горячего Циока Авалиани.
— И вовсе нет,— неторопливо ответил Кижи.
— А что же?— вновь не выдержал Циок Авалиани.
— Надо дамбу, говорит, отодвинуть от берега.
— Это еще зачем?
— А затем, что такая высокая дамба тяжело давит на берег.
— Верно сказал Гангия,— загалдели сваны.
— Головастый мужик этот Гангия.
— Такой не ошибется.
— А почему мы до сих пор здесь копаемся?
— Чего они ждут?!
— Надо или новую трассу найти, или продолжить эту,— закончил Кижи Гардапхадзе, затянулся едким дымом и уселся на место.
— Новую трассу уже нашли,— сказал Адиль Чегиани.
— Серова и ее партия целых два месяца изучали новую трассу. Дудки, никуда я отсюда не пойду. Я остаюсь здесь со всеми своими манатками. Не сегодня, так завтра перебросят нас на новую трассу, а может, дамбу заставят передвинуть. Сказывают, из Москвы указаний ждут насчет дальнейшего.
— Зачем же ждать указаний сверху? Мы и сами с усами — можно на месте решить, быстрее будет!— жестко завершил спор Циок Авалиани.
Ни разу еще не улыбался Васо Брегвадзе после заболевания Андро Гангия. Но сейчас улыбка осветила его круглое лицо.
— Н-н-ну что, слышали, Галина Аркадьевна?
— Слышала, Василий Григорьевич, правильно он нас...
— И вы, надеюсь, слышали? — повернулся Брегвадзе к Уче и Антону.
— А как же!— наперебой подтвердили они.
— Будь я на их месте — терпение мое давно бы лопнуло. Всех бы за горло взял, начиная от начальника управления, да и себе спуску не дал бы.
— Истинная правда, Василий Григорьевич,— подтвердил Антон Бачило,— но сваны — народ покладистый, терпят до поры до времени...
— Но почему мы терпим, я вас спрашиваю, почему?! — обратился Брегвадзе к Серовой.
Что могла ответить Серова? Ведь и она не раз спрашивала себя об этом, но ответа найти так и не смогла.
— Мы, белорусы, сванам в терпении не уступаем,— пошутил Бачило.
Инженер улыбнулся, потом поглядел на всех троих и уже серьезно сказал:
— Пришел конец нашему терпению, баста. Пора и честь знать.
— Дальше тянуть некуда,— согласились с Брегвадзе все трое.
...Серова одним махом одолела крутую лестницу управления и только на верхней площадке перевела дух.
В конце коридора послышались шаги, кто-то шел ей навстречу. Галина Аркадьевна, усилием воли подавив волнение, как ни в чем не бывало неторопливо направилась по коридору к кабинету Карда. Но в приемной самообладание изменило ей. Судорожно, словно боясь упасть, ухватилась она за ручку двери и резко потянула ее к себе. Галина Аркадьевна вошла в кабинет Карда и аккуратно прикрыла за собой дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125