— Не приставай ко мне и не выспрашивай, тогда оно настанет скоро. Но если будешь злюкой и недоверчивым, придется долго ждать. — И Берта жарким поцелуем зажала Цеплису рот. Этот поцелуй затуманил множество настойчивых просьб и расспросов, и Цеп-лис отдался его власти.
Над Ригой нежилось весеннее солнце, я на всех перекрестках продавали яркие воздушные шары, мерцавшие в его лучах, как аппетитные, спелые яблочки. Улицы были полны взрослых и детей — каждому хотелось получить свою долю мартовских воскресных удовольствий. Уличная грязь никого не отпугивала — в садах по голубовато-белому снегу, беззаботно журча, вились ручейки. Бастионная горка напоминала заспавшегося сказочного карлика, которого спросонок отстегали вербой. Его будил не только гомон выпущенных солнцем на волю вод, но и детские голоса, разносившиеся далеко по бульварам. В лицах людей, в их голосах была непередаваемая словами радость встречи с чем-то великим и долгожданным.
В это утро Цеплис и Берта гуляли по улицам, бульварам и садам. Берта словно бы вырвалась на свободу и, без умолку болтая, громко смеялась. Цеплис был тоже охвачен странным волнением. Но не из-за солнца и ранней весны. Его возбуждало предстоящее собрание и судьба проекта, который лежал у него во внутреннем кармане пальто, перепечатанный на нескольких1 десятках страниц. Собрание откроется только в двенадцать, и поэтому Цеплис на прогулке обдумывал свою вступительную речь и еще раз мысленно взвешивал самые веские аргументы, которые убедили бы всех сомневающихся. Если сегодняшнее собрание одобрит его проект, начнется новый этап в жизни не только Цеплиса, но и всей латвийской промышленности. И он пьянел от смелости своих планов и замыслов.
До погруженного в раздумье Цеплиса почти не доходила звонкость весны. На вопросы Берты он или не отвечал вовсе, или же отвечал невпопад. Вначале, ра-
дуясь чудесному дню, жена терпела это, хоть ей очень хотелось поделиться своей радостью с мужем. Но вместе с усталостью от прогулки появилась и досада на мужа, забивающего себе голову мыслями о делах з такой чудесный весенний день.
— Перед тобой вместо солнечных лучей пляшут цифры, и больше ты ничего не видишь и не слышишь, — довольно резко заметила Берта. Резкость ее голоса вырвала Цеплиса из опьяняющего вихря цифр.
— Как ты не понимаешь, что мне предстоит серьезное дело! А когда я обдумываю что-нибудь серьезное, то больше уж ничего не вижу и не слышу, — обиженно возразил Цеплис.
— Чего там обдумывать на прогулке.
— Как раз на прогулке голова работает всего лучше.
— Ну, тогда надо по крайней мере гулять, а не бежать. Я едва поспеваю. — Досада у Берты не проходила.
— Разве я бегу? Возможно. Мои ноги стараются угнаться за мыслями, — оправдывался Цеплис.
— Да какие еще там мысли, все и так ясно. Уж сколько раз ты размышлял над этим!
— Ну нет, этот вопрос настолько важен, что над ним можно размышлять без конца. Нам с тобой все кажется ясным и простым. Но разве поймут это все те твердолобые, что сойдутся на собрание? Их ленивые мозги едва ли в состоянии сразу охватить мой проект. Придется долго растолковывать и объяснять. Поэтому еще никак нельзя предвидеть исхода.
— Ну, а что ты будешь делать, если они провалят твой проект? — подзадоривала Берта, чтобы только муж опять не углубился в свои мысли. Лучше уж пусть говорит о делах, чем молчит.
— Ты думаешь, это действительно может случиться? — взволнованно спросил Цеплис.
— А почему бы и нет!
— Ну я так быстро не сдамся! На сей раз я проявлю терпение и настойчивость, потому что знаю, во имя чего это делается.
— Ну, а если все-таки ничего не выйдет?
— Берта, ты, наверно, хочешь убить во мне всякую веру, — упрекнул ее Цеплис. — Я не допускаю такой возможности. Но если это все же случится, я осуществлю свои замыслы один, и вся прибыль тоже достанется мне одному.
— У тебя не хватит денег.
— Не хватит денег? Но ведь потому я и созываю их всех сегодня! Иначе они вообще не были бы мне нужны.
— Это я прекрасно понимаю. Но мне хочется знать, откуда ты возьмешь недостающие деньги, если никто из приглашенных не примет твоего предложения?
— Достану. Необходимые средства отпустит мне Латвийский банк. Ознакомившись с перспективами грандиозного предприятия и с размерами вложенного мной капитала, они мне охотно предоставят эти недостающие тридцать или сорок миллионов, — гордо возразил Цеплис.
— Ты же мне обещал не рисковать своими деньгами.
— Поэтому я и хочу воодушевить других. Но если это не удастся, то после получения государственной ссуды я выну свои деньги и положу их в иностранные банки. Дом я заблаговременно перепишу на твое имя. Только этого никто не должен знать. Обещай, что ты никому не скажешь.
— Это я могу обещать на некоторое время. Но когда дом будет записан на мое имя, я смогу развестись с тобой, — пошутила Берта.
— А сейчас не можешь?
— Ты мне не отдашь дом. А без имущества я не хочу разводиться.
— Не думай, у тебя и тогда не будет имущества, потому что на полную стоимость дома я получу закладные и буду держать их у себя в кармане. — Цеплис засмеялся, будто шутя, но его слова были слишком похожи на правду.
— Значит, ты хочешь обмануть меня так же, как и своих будущих акционеров!.— Берта притворилась серьезной.
— Что за чепуха! Разве я хочу их обмануть? — воскликнул смутившийся Цеплис.
— Не только акционеров, но и банк! Ты сам сказал, что, как только получишь ссуду, сейчас же вынешь вложенный капитал и переведешь его в заграничные банки. Разве это не обман?
— Ты в этом ничего не смыслишь! Вообще не следует женщинам вмешиваться в мужские дела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133