Нет, до выборов еще ладно, а в дальнейшем этому надо положить конец!
И утешаясь этими благими намерениями на будущее, Цирулис, стиснув зубы, терпел все неприятности, которые причинил ему крах предприятия по размолу соли.
Пора ожидания материнства не приносила Берте Цеплис ничего, кроме огорчений. Дни и ночи она была вынуждена проводить в одиночестве. Муж делал вид, будто по уши загружен работой и всегда очень занят. Кроме того, часто он приходил пьяный и приставал к жене, ничуть не считаясь с ее положением. Если она пыталась сопротивляться, муж грубо ругался и угрожал уйти к другим, более податливым и собл.азнитель-
ным женщинам. Берта грозилась сделать то же самое, но Цеплис насмешливо отвечал, что для этого ей нужно быть чуточку привлекательнее. Не такое уж нынче голодное время: каждый мужчина может взять себе по две-три жены, и то еще останутся лишние женщины. Берта страдала от такого отношения мужа, но стискивала зубы и терпела. Да и что ей оставалось делать?
В те ночи, когда Цеплис вовсе не. приходил домой, было тяжело, но зато тихо и спокойно. Вначале Берта расстраивалась и встречала мужа упреками.. Теперь и на это не хватало сил, — она слишком измучилась и устала. Будь что будет, ей нужно думать только о своем ребенке.
Молчание Берты раздражало Цеплиса еще больше, чем упреки. Он видел в этом упрямство и пренебрежение к нему. Часто он нарочно изводил жену, чтобы та вышла из себя и заговорила. Это ему почти всегда удавалось — у Берты не хватало выдержки, нервы ее не были настолько крепки, чтобы спокойно переносить издевательства мужа. Она защищалась, как умела, но когда слова не помогали, давала волю слезам. Если Берта уж очень плакала, Цеплис или принимался успокаивать ее, или же, чаще, уходил из дома и не возвращался до утра.
Эта необычайная жестокость Цеплиса имела свои причины. Как-то незаметно, будто бы шутя, у него началась связь с машинисткой Аустрой Зиле. Увидев ее, он так и не успокоился, пока не добился своего. Но это дело далось нелегко, поскольку тут опять затесался Цауне. Цеплис не раз проклинал судьбу, подсунувшую ему такого бухгалтера. Вечно путается под ногами! Вот бы раз навсегда проучить его! Это наверняка поможет, и можно будет жить спокойно. И, думая об Аустре, Цеплис всякий раз злился на Цауне и придирался к нему. Но тот опять-таки был ни при чем и страдал безвинно. Правда, порою он бросал на Аустру алчные взгляды, но и только. Свою Мильду он все-таки любил и не собирался ей изменять: полюбить Аустру нельзя, она была чересчур коварна, и не стоило поддаваться мимолетным соблазнам.
Но у Цеплиса и на сей раз были кое-какие основания подозревать бухгалтера. Однажды Цеплис вызвал Аустру из конторы якобы для того, чтобы пойти вместе с ней по делам, но вместо этого завел в ресторан пообедать и побеседовать о том, о сем. Они расположились в отдельном кабинете, где можно разговаривать без помехи. За второй бутылкой вина разговоры зашли так далеко, что директор-распорядитель уже целовал своей машинистке руку. Ауетра была веселая и живая, как белка. Но когда Цеплис, подвыпивший и возбужденный, попытался поцеловать ее в губы, Ауетра выскользнула из его объятий, как щука.
— Значит, у вас есть кто-то, для кого вы приберегаете свои поцелуи? — насмешливо спросил обиженный Цеплис.
— Конечно, есть! Неужели ж мне оставаться старой девой? — Аустра плутовски смеялась в лицо раскрасневшемуся Цеплису.
— И вы его любите?
— Конечно, люблю! Мы, женщины, ничего не делаем без любви. — В лице Аустры было столько соблазнительного лукавства, что у Цеплиса перехватило дыхание.
— Значит, наверно, поженитесь, если уж так любите?
— Конечно, поженимся.
— Ну, значит это никто иной, как наш Цауне.
— Почему Цауне? — изумленно воскликнула Ауетра.
— Он же горит желанием жениться. В наше время таких дураков немного.
— Цауне вовсе не дурак, а очень приятный и милый человек. Это хорошо, что он женится.
— Женщинам такие нравятся. Значит, это он самый. — Цеплис усмехнулся, словно разжиревший сатир.
— А если даже и Цауне? — игриво засмеялась Ауетра. Ее всегда возмущало равнодушие молодого бухгалтера. Он разговаривал с ней, как с какой-то старухой, даже ни разу не улыбнулся. Теперь можно отомстить ему.
— Я сразу подумал, что это Цауне. Он вечно путается под ногами. Надо раз навсегда проучить его.
— Только за то, что вы вообразили его моим женихом? Это некрасиво, господин Цеплис. Если вы его проучите, то обидите и меня. Наша дружба расстроится в самом начале. — Во взгляде Аустры было такое обворожительное кокетство, что Цеплис задыхался от возбуждения. Неужели же он не попробует эту ягодку! Ярко накрашенные губы Аустры казались вишнями, которые нужно немедленно сорвать. Цеплис опять попытался приласкаться к ней, шепча:
— Не бойтесь, я ему ничего, не сделаю. Даже приданое дам, только не будьте жестокой.
— О нет! Я хочу принадлежать только одному.
— После свадьбы вы будете рассуждать иначе. Ведь замужняя женщина рассуждает уже не так, как девушка.
— Я окажусь исключением. — По смеху Аустры Цеплис ясно почувствовал, что шансы его возрастают.
В этот день Аустра уже не вернулась на работу, так как разговор с директором затянулся до поздней ночи.
С тех пор Аустра стала работать спустя рукава, а к Цауне относилась насмешливо. Губы она красила еще ярче, а запахом своих духов щедро наполняла всю контору. Почти каждый день появлялась в новом платье и носила туфли на таких высоких каблуках, что касалась земли лишь кончиками пальцев. На службу Аустра приходила с большим опозданием и постоянно казалась невыспавшейся, а работала настолько небрежно, что даже терпеливый Цауне не выдержал и пригрозил доложить обо всем директору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133