Все покидали город.
За их спинами раздавались выстрелы, отдельные и залпами. Если в городе гд
е-то и дрались Кочевники, их не было видно. Как и боевых лошадей. Попадалис
ь только мулы и дряхлые клячи. Да еще бродячие собаки.
Беглецов охватило странное зловещее молчание. Можно было понять, если бы
они плакали или кричали, но Чернозуб не слышал ни того ни другого Ц словн
о через окно своей подвальной камеры он попал в другой мир, где плакать ил
и жаловаться позволялось только детям. Взрослые, которые, спотыкаясь, вл
ачились вперед, были погружены в мрачное молчание. Может, они опасались, ч
то их может выдать акцент, или, скорее всего, им просто уже нечего было ска
зать.
Новый Рим полыхал.
Чернозуб готовился к казни, и сейчас его покинуло даже чувство голода. Кт
о-то ухватил его за рукав Ц это были пальцы ребенка, Ц и каким-то образом
, не понимая и не замечая, как это случилось, он оказался в составе маленьк
ой группы людей, которые вытаскивали испуганного мула по ступенькам из к
акого-то подвала. Как он там очутился, кто был его хозяином и кому понадоб
ился Ц все эти вопросы относились к другой реальности. Сейчас было нужн
о только одно Ц заставить испуганное и брыкающееся животное подняться
по узким ступенькам. Так Чернозуб оказался в гуще толпы вместе с владель
цем мула и ребенком Ц он торопливо шел вслед за ними. Поднялся ветер, и сз
ади встала стена горячего воздуха, гоня их к западу.
Держась за руки и надрывно крича какие-то песенные строчки, сквозь толпу
проталкивались четверо мужчин и столько же женщин Ц все обнаженные. Чер
нозуб попытался отвести глаза от грудей женщин, но не смог. Он испытывал н
е желание, а какое-то другое, почти забытое чувство: то ли голод, то ли надеж
ду. Мимо пробежали двое мужчин в форме с многозарядными ружьями, затем ещ
е двое Ц все они бежали в ногу. Это производило едва ли не комическое впеч
атление. Чернозуб стянул с головы шапку и спрятал ее под сутаной. Упавший
мул жалобно ржал в оглоблях повозки, пытаясь подняться. Его задняя нога б
ыла измазана кровью.
Огонь то ли приближался, то ли разгорался, а может, было и то и другое. В конц
е улицы, вздымаясь над «большими домами», стояла стена пламени. Теперь Че
рнозуб отбрасывал две тени Ц одна двигалась перед ним, а другая Ц сзади.

«Я разжигаю пожары» Ц Чернозуб вспомнил девиз, синий с золотом, написан
ный на дверце кареты вождя Кузнечиков.
Фермер наклонился над несчастным мулом и вытащил нож. Чернозуб схватил е
го за руку.
Ц Пусть живет, Ц сказал он на церковном.
Ц А? Ц фермер уставился на рясу Чернозуба, после чего перерезал постром
ки. Мул, всхрапывая, с трудом поднялся на ноги, и фермер заткнул нож за пояс.

Ц Я помогу тебе тащить, Ц сказал Чернозуб в этот раз на языке Кузнечико
в. Он вытащил шапку и натянул ее на голову.
Повозка была двухколесная, грубой, как было принято у Кузнечиков, констр
укции, на ней среди домашнего барахла сидела худая чернокожая старуха с
двумя котятами, которых она все время целовала Ц сначала одного, а потом
другого. Чернозуб потащил повозку, фермер подтолкнул ее, и к ним присоеди
нились еще двое мужчин, побросавших свои пожитки в повозку рядом со стар
ухой. Все они говорили на языке Кузнечиков с небольшой примесью церковно
й лексики и с ол'заркским акцентом. Они шли на восток, к Грейт-Ривер.

Чернозуб весь день держался при фермере с повозкой. Звали его Волосатый,
хотя это могла быть и кличка Ц он был совершенно лысым. Фермер настолько
щедро делился водой и пищей, что Чернозуб принял его за христианина, пока
не понял, что фермер принял его красную шапку за военный головной убор. Хо
тя он жил в Святом Городе, о Церкви слышать ему не доводилось. Все люди для
него делились лишь на фермеров и тексаркских солдат. Хотя по крови он при
надлежал к Кузнечикам, для него народ, пришедший с равнин, «где не растут д
еревья», лишь в той или иной мере нес в себе человеческие черты. Для него о
ни были чем-то вроде стихийного явления, как стадо коров или налетевший ш
торм.
Даже покинув свою подземную тюрьму, Чернозуб не мог отделаться от ощущен
ия, что продолжает находиться в заключении, зажатый между стеной огня на
западе и все еще невидимой рекой на востоке. К полудню дым окончательно з
акрыл солнце, и зловещий красный сумрак пологом затянул улицы. Чахлый ру
чеек беженцев превратился в мощный поток, стремящийся на восток. Хотя ул
ицы стали шире, они не могли вместить в себя толпы беженцев, сплошь состоя
вшие из фермеров. В восточной стороне «большие дома» были еще выше, и тут с
овершенно отсутствовали деревья Ц Чернозуб и представить себе не мог, ч
то когда-то ему будет не хватать их.
Лишь во второй половине дня они добрались до реки. Сначала Чернозуб не по
нял, что перед ним предстало. Сгрудившаяся толпа стала понемногу рассасы
ваться и растекаться. Огонь полыхал и на западе, и на севере. Кто-то сцепил
ся в драке, разразилась легкая паника, и Волосатый исчез в толпе. Чернозуб
у показалось, что он слышит знакомый скрип колес, но затем он пропал. К сча
стью, ему удалось сохранить скатанное тюремное одеяло.
Стало темнеть. Если не считать детского плача, среди беженцев снова воца
рилась тишина Ц они топтались на месте, словно, ошеломленные происшедши
м, никак не могли принять решение, ибо мысли их ворочались медленно и раст
ерянно. Основная масса их повернула к югу и, следуя вдоль берега, двинулас
ь подальше от города. Прикидывая, что же могло заставить их пойти в этом на
правлении, Чернозуб вскарабкался на невысокую каменную стену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190