На этом диалекте слово, о
бозначающее Кочевников, звучало как «люди-лошади». И намек был ясен: знач
ит, мы должны уносить ноги!
Женщин среди лодочников не было, но едва Чернозуб обратил на это внимани
е, как на берегу показалось несколько женщин. Прыгая с камня на камень, что
бы не попасть в кучи пепла, они тащили с собой какие-то вещи, похожие на оха
пки тряпья; поднявшись на баржу, они скрылись в надстройке. За ними появил
ась еще одна женщина с мешком, в котором что-то позвякивало Ц может, глин
яная посуда?
Кто-то крикнул, и Чернозуб вместе с остальными гостями отступил назад, ко
гда один из лодочников палкой разворошил костер. Прежде чем Чернозуб усп
ел понять, что происходит, баржа вышла на течение. Остальные гости быстро
разошлись от погасшего костра Ц и Чернозуб снова оказался в одиночеств
е, держа в руках кувшин для воды, оставшийся от лодочников. Оно и к лучшему.
В первый раз за несколько дней он почувствовал позывы и, не скрывая удово
льствия, разыскал себе уединенное местечко у воды, где и присел. Помывшис
ь, он двинулся в город.

Чернозуб предполагал, что едва только стихнут пожары, в город ворвутся в
оины Кузнечиков, которые примутся грабить и насиловать, но вместе с ними
в городе появятся Коричневый Пони и курия. Но был уже полдень, а улицы оста
вались все такими же пустынными. Он скатал одеяло и, свернув за угол, двину
лся по улице в надежде встретить Кочевников, которые доставят его к Кори
чневому Пони Ц но чувствовал он себя нагим и уязвимым. Никого не было. Каз
алось, что Святой Город полностью опустел. Даже почерневшие, обуглившиес
я, как головешки, трупы исчезли с улиц, словно очистительное пламя смело о
станки.
Грабить было почти нечего. Огонь поглотил все, кроме камня и кирпичей, ост
авив от города только груды щебня, Ц должно быть, именно так он и выгляде
л до того, как Харг-Ханнеган взялся перестраивать его. Сколько раз рушили
сь эти кирпичные стены? Чернозуб задумался. Сколько завоевателей крушил
и эти оконные рамы и эти камни? Святой Город с его переплетением улиц, что
тянулись меж почерневших груд щебня, вдоль обугленных раковин зданий, на
поминал палимпсест с жалкими следами убогой цивилизации, которые векам
и, подобно перепутанным листам, переходили один в другой и, словно деревя
нная труха, исчезали в пламени, для которого хватало пищи и на двадцать ми
нут, и на двадцать часов.
Кочевники тут не появлялись Ц в разрушенном и дымящемся центре христиа
нства не было слышно никаких завываний варваров. Ни выстрелов, ни криков,
ни ржанья лошадей, ни диких взрывов хохота, ни воплей радости или стонов р
азочарования. Всепоглощающий пожар вернул миру естественный порядок в
ещей, и все замерло Ц на улицах не показывались даже бродяги и побирушки.
Разве что иногда встречались трупы, по одному на квартал, Ц когда Черноз
уб переступал через них, они продолжали хранить молчаливое достоинство.
Лишь высоко в небе хлопьями пепла кружились стаи стервятников.
Найти собор святого Петра оказалось нетрудно. Крыша сгорела и рухнула вн
утрь, но закопченные дорические колонны продолжали выситься над развал
инами. Почти весь интерьер собора был уничтожен. Чернозуб присел на сиде
нье одной из задних скамеек, которые как-то миновала печальная участь. Лю
бопытно, подумал он, что уцелело и что погибло от времени и от огня. В памят
и у него всплыло несколько воспоминаний детства: тяжелые месяцы среди Ко
чевников, первые дни в аббатстве. Но исчезли целые годы, не оставив по себе
ничего, кроме праха, Ц как длинные ряды пепла там, где дочиста сгорели ду
бовые скамейки. Кое-где от них остались только ножки. Словно напоминания
о Magna Civitas, выжженного до основания больше тысячи лет назад. Что-то осталось п
очти нетронутым, как Церковь, а от другого не осталось даже воспоминаний.

В первый раз за эти несколько месяцев Чернозуб закрыл глаза и вознес мол
итву Ц не потому, что это от него требовалось, а потому, что захотел. Замол
чав, он опустился на колени. Он чувствовал, как старым другом возвращаетс
я лихорадка Хилберта. Он приветствовал ее Ц ибо снова была Эдрия под вод
опадом, который не лился водой, потому что воды не было. И был Амен Спеклбе
рд.
Амен I со своей улыбкой кугуара… Амен потряс его за плечо. Но это был Амен II.

Ц Нимми, это в самом деле ты? А мы-то думали, что ты погиб!

Ц И вот вы видите мою церковь, Ц сказал Коричневый Пони. Волос у него на г
олове почти не осталось, и глаза смотрели из темных провалов глазниц. Даж
е рыжая борода Красного Дьякона почти вся поседела.
По всей окружности в базилике были выбиты окна, пустые проемы которых мо
лча смотрели на руины. На пустынных улицах стояла тишина, и лишь откуда-то
издалека доносился вой собак.
Ц О Господи, эти Кузнечики! Ц опустившись на колени, Коричневый Пони по
грузил руки в груду пепла и прижал их к закопченной колонне. Ц Каким я бы
л дураком, Нимми! Довериться Кузнечикам!
Ц Святой Сумасшедший тоже доверял им, Святой Отец, Ц ответил Чернозуб.
Ц Как и Топор.
Ц Я знал, что Брам хорошо дерется, Ц сказал Вушин. Ц Что он и делал, пока н
е дезертировал.
Ц Возможно, Ц сказал папа, Ц что когда его воинами овладевала ярость б
итвы, он уже не мог управлять ими Ц их ведет Пустое Небо, как они говорили,
Ц он вытер руки о грязную сутану, которая некогда была белой; поверх нее в
исела наплечная кобура с револьвером. Ц И кроме того, воины Кузнечиков в
ообще не испытывали любви к церкви.
Вушин продолжал стоять. На нем был все тот же мундир с нашивками генерал-с
ержанта, которые придумал для него Коричневый Пони.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190