Мы должны больше общаться друг с другом, и этому может
содействовать искусство.
Бейнс снова кивнул. Внизу, за пределами огненного кольца выхлопных
газов реактивных двигателей теперь виднелся Сан-Франциско и залив, на
берегу которого город был расположен.
- Где в Сан-Франциско вы собираетесь питаться? - продолжал Лотце. -
Мне забронировано одно место в Палас-отеле, но, по-моему, приличную еду
можно найти в интернациональном районе, например, в Чайнатаун.
- Верно, - кивнул Бейнс.
- Цены в Сан-Франциско высокие? В эту поездку я отправился с совсем
пустыми карманами. Министерство пропаганды экономит, - Лотце рассмеялся.
- Все зависит от того, по какому курсу вам удастся обменять деньги. Я
осмеливаюсь предположить, что у вас чеки Рейхсбанка, советую поменять их в
Токийском банке на Сэмсон-стрит.
- Данке зер, - сказал Лотце. - А то я намеревался это сделать в
гостинице.
Ракетоплан уже опустился почти к самой земле. Теперь были отчетливо
видны поле ракетодрома, ангары, стоянки автомашин, скоростное шоссе из
города, отдельные дома...
Великолепный пейзаж, подумал Бейнс. Горы и вода, и небольшие клочья
тумана над "Золотыми Воротами".
- А что это за гигантское сооружение внизу? - спросил Лотце. - Оно
завершено всего лишь наполовину. Космопорт? Но ведь у японцев, насколько
мне известно, нет космических кораблей.
Улыбнувшись, Бейнс пояснил:
- Это стадион "Золотой Мак". Для игры в бейсбол.
Лотце рассмеялся.
- Да, они просто обожают бейсбол. Невероятно. Начать возведение
такого грандиозного сооружения для игры, для вида спорта, который является
пустым времяпрепровождением, да так и не...
Бейнс не дал ему закончить фразу.
- Это законченное сооружение. Такова его форма в соответствии с
замыслом архитектора. Оно открыто с одной стороны. Новое слово в
архитектуре. Американцы очень гордятся им.
- У него такой вид, - произнес Лотце, глядя вниз, - будто его
проектировал какой-нибудь еврей.
Бейнс внимательно посмотрел на собеседника. Он остро почувствовал эту
характерную для немецкого склада ума неустойчивость, искру помешательства
в нем. Неужели Лотце так на самом деле считает? Неужели эти случайно
оброненные слова выражают подлинные его чувства?
- Надеюсь, мы еще встретимся в Сан-Франциско, - сказал Лотце, когда
корабль коснулся поверхности земли. - Мне будет так недоставать
соотечественника, с которым я мог бы беседовать.
- Но я ведь не ваш соотечественник.
- Да, да, но какая разница? В расовом отношении мы так близки. Можно
сказать, одинаковы во всех отношениях. - Лотце заерзал в своем кресле,
готовясь расстегнуть весьма замысловатую застежку ремней.
Неужели я в расовом отношении родственен этому человеку? Задумался
Бейнс. Мы с ним настолько близки, что у нас одинаковые цели и намерения?
Тогда, значит, эта искра безумия и во мне тоже. Мы живем в мире, который
сошел с ума. Безумие правит миром. Как давно мы узнали об этом? Когда
впервые с этим столкнулись? И - сколько нас, которые об этом догадываются?
Только не Лотце. Наверное, если ты понимаешь, что безумен, значит, ты еще
не сошел с ума окончательно. Или, во всяком случае, начинаешь избавляться
от безумия. Прозреваешь. Как мне кажется, это осознают очень немногие.
Отдельные личности тут и там. А вот широкие массы... Что они себе думают?
Все эти сотни тысяч жителей хотя бы вот этого города. Неужели все они
воображают, что живут в нормальном мире? Или они тоже начинают
догадываться, в их сознании бывают хотя бы проблески истины...
Однако, подумал он, не мешало бы все-таки понять, что же означает это
слово - безумие. Нужно дать логически непротиворечивое определение. Что я
подразумеваю под этим словом? Я его вижу, я его ощущаю, но что же это?
Это то, что они делают, то, чем они являются. Это то, что они сами не
в состоянии осознать. Это их неосведомленность о других. Непонимание того,
что они делают с другими, какой вред причинили и продолжают причинять.
Нет, не то. Сам не знаю. Но я ощущаю это и умом, и сердцем. Эту их
бессмысленную жестокость. Именно ли в этом их безумие? Тоже нет. Боже,
подумал он. Я не в состоянии разобраться, отыскать истину. Может быть, их
безумие в том, что они отвергают отдельные элементы окружающей нас
реальности? Да. Но не только в этом. Оно в их планах. Да, в их замыслах.
Завоевание планет. Это нечто такое же безумное и бессмысленное, как и их
покорение Африки, а до этого - Европы и Азии.
Их мироощущение - оно космическое. В нем нет места - ни человеку
здесь, ни ребенку там. Одни абстракции: раса, земля. Фольк. Ланд. Блут.
Эре. Не благородство человека, а Эре, честь сама по себе. Для них реально
только абстрактное, реальность же они просто не замечают. Это их чувство
пространства и времени. Они смотрят сквозь пространства "здесь", "сейчас"
в необозримые космические глубины, которые находятся вне пределов этих
понятий, в вечность. И это смертельно опасно для жизни. Потому что со
временем, когда-нибудь, жизни не станет. Были когда-то во Вселенной одни
только частицы первозданной пыли, горячий газообразный водоворот, и ничего
более, и так будет снова. А жизнь - она всего лишь заполняет промежуток
между этими состояниями, Айн Аугенблик. Космические процессы ускоряются,
превращая живое снова в гранит и метан; колесо вселенской истории крушит
жизнь. Все в этом мире только временное. И они - эти безумцы - как раз и
способствуют своей деятельностью торжеству гранита, праха, стремления к
небытию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100