Наоборот, его изможденное лицо было мрачным,
печальным, замкнутым. Он больше похож на водопроводчика или
электромонтера, решил Чилдэн.
Рассчитавшись с одним из своих заказчиков, Чилдэн позвал мужчину.
- Кого вы представляете?
- "Ювелирные изделия ЭДФРЭНК", - промямлил он в ответ и поставил свою
корзину на один из прилавков.
- Никогда не слышал о таких. - Чилдэн стал медленно прохаживаться по
магазину, пока посетитель отстегивал верхнюю крышку корзины и, делая много
лишних движений, открывал ее.
- Эти изделия представляют американское прикладное искусство.
Современное. Ручной выделки. Каждое уникальное в своем роде. Каждое
подлинное. Медь, латунь, серебро. Даже вороненная сталь горячей ковки.
Чилдэн заглянул в корзину. Металл на черном бархате. Это что-то
новенькое.
- Спасибо. Но у меня совсем другой профиль. - И отрицательно покачав
головой, Чилдэн вернулся назад, к кассе.
Какое-то время мужчина стоял, не зная, как ему быть с его бархатными
демонстрационными досками и корзиной. Он и не вынимал дощечки из корзины,
и не укладывал их аккуратно на прежнее место. У него, казалось, не было ни
малейшего представления о том, что ему делать. Скрестив руки на груди,
Чилдэн молча наблюдал за ним, одновременно размышляя о других различных
насущных делах. В два часа у него свидание, на котором он должен показать
старинные чашки. Затем в три - еще одна партия товаров возвращается из
лаборатории Калифорнийского университета после проверки на их подлинность.
Последние две недели он непрерывно продолжал отправлять на проверку
различные товары из своего магазина. После того злополучного происшествия
с "Кольтом-44".
- И это не гальванопокрытия, - произнес мужчина с корзиной, подняв в
руке браслет. - Чистая красная медь.
Чилдэн кивнул, ничего не ответив. Постоит он еще здесь какое-то
время, перетасовывая свои безделушки, но в конце концов отправился
восвояси.
Зазвонил телефон. Чилдэн поднял трубку. Один из заказчиков
интересовался в отношении старинного кресла-качалки, которое Чилдэн взялся
отремонтировать. Оно еще не было готово, и ему пришлось на ходу сочинять
убедительную историю. Глядя на улицу через стекло витрины, он утешал и
заверял клиента. В конце концов, заказчик повесил трубку.
У него не было сомнений в отношении этого кресла, но инцидент с
"Кольтом-44" изрядно потрепал ему нервы. Он уже больше не обозревал
имеющиеся у него товары с тем же благоговением, как раньше. Крупицы знания
такого рода западают очень глубоко. Это как воспоминания о первых
пробуждениях детского сознания, о фактах собственной жизни.
Устанавливая связь с нашими прежними временами - здесь оказывалась
вовлеченной не просто история США, а события нашей собственной биографии.
Так как если бы мог возникнуть вопрос о подлинности своего собственного
свидетельства о рождении. Или наших представлений о родителях.
Может быть, я в самом деле не помню, например, Франклина Делано
Рузвельта. Помню искусственно созданный образ, синтезированный из
различных мнений и толков. Миф, незаметно имплантированный в ткани мозга.
Подобно мифу о Хепплуайте. Мифу о Чиппендейле. Или, скорее, о скатертях,
на которых обедал Авраам Линкольн. Пользовался вот этим старинным
серебряным ножом, вилкой, ложкой. Этого уже нельзя увидеть воочию, но факт
остается фактом.
Все еще бесцельно вертя в руках свои дощечки и корзину, мужчина робко
произнес:
- Мы можем изготавливать изделия на заказ. По наметкам заказчика. У
кого-либо из ваших клиентов есть свои собственные наметки?
Голос его был каким-то сдавленным. Он нерешительно прочистил горло,
глядя пристально то на Чилдэна, то на безделушку, которую вертел в руке,
очевидно, не зная, как покинуть магазин.
Чилдэн улыбнулся, но предпочел промолчать.
Какое мне до него дело? Пусть сам, как хочет, выпутывается из этого
положения. Сохранив лицо или нет.
Он представлял себе трудности этого человека, неудобство,
испытываемое им. Не таким, как он, быть коммивояжерами. Мы все страдаем в
этой жизни. Взгляните-ка на меня. Приходится целый день убивать на
некоторых японцев, таких, например, как мистер Тагоми. Которые всего лишь
малейшим изменением интонации своего голоса умудряются больно щелкнуть
меня по носу, показать всю никчемность моего существования.
И вот тут-то и мелькнула у него в голове весьма неплохая мысль.
Парень этот явно неопытен. Стоит только поглядеть на него. Может быть, я
смогу взять у него кое-что на комиссию. Надо попытаться.
- Эй, - окликнул его Чилдэн.
Мужчина быстро повернулся, неторопливо приближаясь к нему, продолжая
держать руки скрещенными на груди, Чилдэн произнес:
- Похоже, вы у меня здесь уже добрых полчаса. Я ничего вам не обещаю,
но вы можете выложить некоторые из своих предметов. Отодвиньте в сторону
вот эти несколько подставок с галстуками. - Он показал рукой какие.
Кивнув, посетитель стал расчищать место на прилавке. Он снова открыл
корзину и начал возиться с бархатными дощечками.
Сейчас он выложит все, что у него есть, без тени сомнения решил
Чилдэн. Будет старательно перекладывать их целый час. Суетиться и
приводить в порядок, пока все не окажется на виду. Надеясь. Молясь в душе.
Наблюдая за мною краешком глаза каждую секунду. Чтобы заприметить, не
проявляю ли я хоть какой-нибудь интерес. Самый что ни на есть малейший.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100