- Он отвесил поклон в ее сторону. Мисс Эфрикян,
продолжая сидеть с диктофоном в руках, слегка наклонила в ответ голову.
- Правьте это, - сказал он ей. - Подпишите, как положено,
подработайте, если сочтете необходимым, предложения так, чтобы они хотя бы
что-нибудь означали. - И когда она направилась к выходу, добавил:
- Или чтобы вообще потерялся всякий в них смысл. Поступайте как
сочтете нужным.
Открывая дверь из кабинета, она с нескрываемым любопытством
посмотрела на него.
После ее ухода Тагоми принялся за разбор обычных повседневных дел.
Однако почти сразу же его отвлек голос Рамсэя из динамика интеркома:
- Сэр, вам звонит мистер Бейнс.
Вот и прекрасно, подумал Тагоми. Теперь мы сможем приступить к важным
переговорам.
- Переключите его мне, - велел он, поднимая трубку.
- Мистер Тагоми? - послышался голос мистера Бейнса.
- Добрый день. В связи с сообщением о кончине канцлера Бормана мне
пришлось неожиданно отлучиться из своей конторы сегодня утром. Тем не
мене...
- Мистер Ятабе уже связался с вами?
- Пока еще нет, - ответил Тагоми.
- Вы распорядились, чтобы ваш персонал внимательно следил за его
появлением? - поинтересовался Бейнс. Он казался очень взволнованным.
- Разумеется, - ответил Тагоми. Как только он прибудет, его проведут
прямо ко мне. - Он взял себе на заметку сказать об этом Рамсэю. У самого
еще не дошли руки заняться этим. А переговоры, значит, так и не начнутся,
пока не появится этот пожилой господин? Эта мысль привела его в уныние. -
Сэр, начал он. - Мне не терпится перейти к делу. Вы готовы представить нам
прессформы новой конструкции, разработанные вашей фирмой? Несмотря на ту
сумятицу, которая была у нес сегодня...

- Мои планы претерпели изменение, - сказал Бейнс. - Мы будем
дожидаться мистера Ятабе. Вы абсолютно уверены в том, что он еще не
прибыл? Я хочу, чтобы вы дали мне слово известить меня о его прибытии без
малейшего промедления. Пожалуйста, сделайте все возможное для этого,
мистер Тагоми. - Голос Бейнса звучал напряженно, неестественно резко.
- Я даю вам свое слово. - Теперь и его тоже охватило волнение. Смерть
Бормана. Вот причина произошедшей с ним перемены. - Между тем, - быстро
продолжал он, - я бы не возражал получить удовольствие от общения с вами,
ну, хотя бы сегодня, за ленчем. Мне еще не предоставилась возможность
сегодня перекусить. - Он явно вошел во вкус импровизации. - Несмотря на
то, что с решением некоторых конкретных вопросов нам придется подождать,
мы бы, пожалуй, могли поразмышлять в отношении общемировых проблем, в
частности...
- Нет, - произнес Бейнс.
Нет? Мистер Тагоми задумался.
- Сэр, - сказал он. - Я не очень-то хорошо сегодня себя чувствую. Со
мною даже произошел весьма печальный инцидент. Я очень надеялся поделиться
с вами тем, что со мною произошло.
- Я вам искренне сочувствую, - ответил Бейнс. - Я позвоню вам позже.
- В трубке раздался щелчок. Он неожиданно прервал разговор.
Я его чем-то обидел, подумал Тагоми. Он, должно быть, решил, что я не
удосужился своевременно проинформировать мой персонал в отношении пожилого
господина. Но ведь это же такой пустяк. Он нажал кнопку интеркома и
сказал:
- Мистер Рамсэй, зайдите, пожалуйста, в мой кабинет.
Это можно сразу же исправить. Более важные дела помешали этому, решил
он. Смерть Бормана вывела его из равновесия.
Пустяк - и тем не менее знак моей беспечности и беспомощности. Тагоми
почувствовал себя виноватым. День сегодня нехороший. Мне следовало
посоветоваться с Оракулом, выяснить у него, каков сейчас момент. Я в своих
мыслях совсем ушел от дао. Это было очевидным.
Интересно, под знаком какой из шестидесяти четырех гексаграмм мне
приходится сейчас мучиться? Открыв ящик письменного стола, он извлек два
тома Оракула и разложил их на столе. Так много нужно спросить у мудрости
этой книги. Такое множество вопросов накопилось во мне, что я едва в
состоянии правильно их сформулировать...
Когда в кабинет вошел Рамсэй, он уже получил всю гексаграмму.
- Взгляните-ка, мистер Рамсэй, - он указал на книгу.
Это была гексаграмма сорок семь. Подавленность - истощение.
- В общем-то, дурное предзнаменование, - сказал Рамсэй. - А в чем
заключался ваш вопрос? Если вас не обижает моя нескромность?
- Я справлялся в отношении текущего момента. Момента для всех нас.
Без движущих строк. Статическая гексаграмма. - Тагоми закрыл книгу.

В три часа дня Фрэнк Фринк все еще дожидаясь вместе с компаньоном
решения Уиндем-Мэтсона в отношении денег, решил посоветоваться с Оракулом.
Чем все это для нас обернется, спросил он и бросил монеты.
Выпала гексаграмма сорок семь. Он получил одну движущуюся строку,
девятую на пятой позиции. Ему отрублены нос и ноги. Притеснение со стороны
человека в пурпурных наколенниках. Радость приходит ласково. Она побуждает
совершать подношения и возлияния.
Очень долго - не меньше, чем полчаса - он изучал эту линию и
связанные с нею данные, пытаясь разгадать, что это все означает.
Гексаграмма, и в особенности движущаяся линия, вызвали у него
беспокойство. В конце концов он неохотно пришел к заключению, что денег у
него не будет.
- Ты слишком уж полагаешься на этот Оракул, - заметил Эд Маккарти.
В четыре часа появился посыльный с завода "У-М Корпорейшн" и вручил
Фринку и Маккарти конверт из полотняной бумаги. Внутри они обнаружили
заверенный чек на две тысячи долларов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100