Взять в руки инструменты,
которые я оставил, и продолжать изготовлять украшения, вот этими своими
руками. Работая и не думая, не поднимая головы и не пытаясь понять. Я
должен все время быть чем-то занятым. Я должен производить целые груды
украшений.
Он быстро шел, квартал за кварталом, по городу, на который все больше
опускалась ночная тьма. Стараясь изо всех сил как можно быстрее оказаться
в том месте, где все было для него ясно, туда, где он был до сих пор.
Когда Фрэнк спустился по ступенькам в подвал, то увидел, что Маккарти
сидит за верстаком и ужинает. Два бутерброда, термос чая, банан, несколько
печений. Широко открыв рот от изумления, он задержался на пороге.
Наконец Эд его заметил и повернулся в его сторону.
- А я-то думал, что тебя уже нет в живых, - сказал он и стал жевать
дальше, проглотил, откусил еще.
Рядом с верстаком Эда был включен небольшой электрический калорифер.
Фрэнк подошел к нему и, нагнувшись, стал отогревать руки.
- Я очень рад, что ты вернулся, - сказал Эд. Он дважды похлопал
Фрэнка по спине, затем снова принялся за бутерброды. Больше он ничего не
сказал. Только и было слышно жужжание вентилятора калорифера и звуки
челюстей Эда.
Положив пальто на стул, Фрэнк набрал горсть незавершенных серебряных
сегментов и прошел с ними к полировальному станку. Одел на шпиндель
суконный круг, включил двигатель; смазал круг полировочной пастой, одел
маску, чтобы защитить глаза, а затем, сев на высокий табурет, стал снимать
огненную чешую с сегментов, с одного за другим.

15
Капитан Рудольф Вегенер, путешествующий под фиктивным именем Конрад
Гольц, коммерсант в сфере оптовых поставок медикаментов, смотрел в
иллюминатор реактивного корабля "Люфтганзы". Впереди - Европа. Как быстро,
отметил он про себя. Мы приземлимся на взлетно-посадочном поле аэропорта
"Темпельхоф" примерно через семь минут.
Хотел бы знать, чего я достиг, размышлял он, глядя на быстро
приближающуюся земную поверхность... Теперь дело за генералом Тедеки. Что
ему удастся сделать на Островах метрополии. Но, по крайней мере, мы
доставили им информацию. Мы сделали все, что могли.
Но для особого оптимизма причин не было, подумал он. По всей
вероятности, японца вряд ли удастся изменить курс германской внутренней
политики. У власти правительство Геббельса, и оно, вероятно, устоит, и
когда его положение упрочится, снова вернется к идее "Одуванчика". Будет
уничтожена другая важная часть планеты вместе с ее населением, во имя
доведенного до абсурда фанатичного идеала.
Предположим, со временем они, наци, уничтожат ее всю, оставив после
себя стерильное пепелище. Она на это способны. У них есть водородная
бомба. И, безусловно, они так и поступят; их образ мысли ведет к этому
"Готтердаммерунгу" [Сумерки богов (нем.)]. Они, возможно, даже жаждут
этого, активно домогаются фатального светопреставления для всех.
И что же тогда будет, после этого безумия Третьего Рейха? Положит ли
оно конец всей жизни, любого рода, везде и всюду? Когда наша планета
станет мертвым миром, уничтоженная нашими же собственными руками?
В голове все это как-то не укладывалось. Даже если вся жизнь на нашей
планете будет уничтожена, должна оставаться жизнь где-нибудь еще, жизнь, о
которой нам ничего не известно. Не может быть, чтобы наша планета была
единственной; должны существовать еще многие планеты, для нас невидимые, в
других областях пространства или даже в других измерениях, которые мы
просто не в состоянии постичь.
Даже хотя и не могу доказать это, даже хотя это и противоречит логике
- я верю в это, сказал он самому себе.
Из громкоговорителя раздалось:
- Майн Даммен унд Геррен, Ахтунг, Битте.
Близок момент приземления, отметил про себя капитан Вегенер. Меня,
безусловно, встретят из "Зихерхайтсдинст". Вопрос только вот в чем: какая
фракция службы безопасности будет представлена? Геббельса? Или Гейдриха?
При условии, что генерал СС Гейдрих еще жив. Пока я находился на борту
корабля, его могли окружить и расстрелять. В переходные периоды в жизни
тоталитарного общества события происходят быстро. В нацистской Германии
никогда не было недостатка в списках с фамилиями, которые сосредоточенно
изучались и не всегда уничтожались...
Несколькими минутами позже, когда ракетный корабль приземлился, он
медленно двигался к выходу, перекинув через руку пальто. Рядом с ним и
впереди него шли взволнованные пассажиры. На этот раз среди них не
оказалось, подумал он, молодого нацистского художника. Не было Лотце,
который мог бы меня изводить своим идиотским мировоззрением.
Члены экипажа, разодетые, заметил Вегенер, как сам рейхсмаршал,
помогали пассажирам, одному за другим, спуститься по наклонной раме,
сопровождая некоторых до самой земли. У главного же входа в здание
аэровокзала стояла чуть в стороне небольшая группка чернорубашечников. За
мной? Вегенер медленно начал отходить от места стоянки ракетного корабля.
Здесь стояла еще одна группа встречающих - состоявшая из мужчины, женщины
и даже детей... Они всматривались в лица прибывших, размахивали руками,
окликали...
Из группы чернорубашечников отделился плосколицый блондин с
немигающими глазами и знаками отличия Ваффен-СС и направился к Вегенеру.
Щеголевато щелкнув каблуками ботфортов и отдав честь, он спросил:
- Их битте мих цу енштшульдиген.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100