- А я должен
подтвердить вашу платежеспособность? Позвольте взглянуть на ваши бумаги. -
Он прикрыл за собой дверь.
Бейнс достал бумажник. Японец присел и начал изучать его содержимое.
Приостановился, увидев фотографию девушки.
- Очень хорошенькая.
- Моя дочь Марта.
- Мою дочь тоже зовут Марта, - сказал японец. - Сейчас она в Чикаго,
проходит курс игры на фортепиано.
- Моя дочь, - сказал Бейнс, - скоро выходит замуж.
Японец вернул бумажник Бейнсу и замер в ожидании.
- Я здесь вот уже две недели, - начал Бейнс, - я мистер Ятабе еще не
показался. Я хочу выяснить, прибудет ли он все-таки сюда. А если нет, то
что мне делать.
- Приходите сюда завтра во второй половине дня, - сказал японец. Он
поднялся со стула, вслед за ним поднялся и Бейнс. - До свидания.
- До свидания, - произнес Бейнс. Выйдя из примерочной, он повесил
брюки назад на стойку и направился к выходу из магазина готового платья
"Фуга".
Это не отнимет много времени, рассуждал он, идя вместе с другими
пешеходами по заполненному людьми тротуару. Сможет ли он на самом деле к
завтрашнему дню получить столь необходимые ему сведения? Успеет ли
связаться с Берлином, проделать все работы по шифровке и расшифровке
радиограмм, соблюдая всю необходимую предосторожность при каждом
предпринимаемом шаге?
По-видимому, успеет.
Теперь я жалею, что не вышел на связь с этим агентом раньше. Я бы
избавил себя от стольких тревог и беспокойств. И, очевидно, это не связано
с таким уж большим риском; похоже, что все прошло достаточно гладко и
потребовало фактически всего-то минут пять или шесть.
Бейнс бесцельно брел по улице, разглядывая витрины магазинов.
Чувствовал он теперь себя гораздо лучше. Вскоре он обнаружил, что
разглядывает почерневшие от копоти и загаженные мухами рекламные фотоафиши
притонов и кабаре, на которых у совершенно голых белых обольстительниц
груди свисали, как наполовину выпустившие воздух волейбольные мячи. Это
зрелище немало позабавило его, и он замешкался у афиши, а мимо него все
спешили вверх и вниз по Маркет-стрит занятые своими делами пешеходы.
По крайней мере, он все-таки, наконец-то, что-то сделал.
На душе стало легче.

Упершись поудобнее в дверцу машины, Джулия читала. Рядом с нею,
высунув из окна локоть, Джо правил машиной, слегка касаясь баранки одной
рукой. Из угла его рта торчала сигарета. Он был хорошим водителем, и они
уже отъехали довольно далеко от Кэнон-сити.
Из автомобильного радиоприемника лилась слащавая популярная музыка,
вроде той, что играют в пивных на открытом воздухе - аккордеоны наигрывали
одну за другой бесчисленные польки или тирольки - она никогда не могла
уловить разницы между ними.
- Дешевка, - изрек Джо, когда музыка прекратилась. - Послушай, я
неплохо разбираюсь в музыке. Я скажу тебе, кто был великим дирижером. Ты,
наверное, его не помнишь. Артуро Тосканини.
- Не помню, - машинально произнесла Джулия, не отрываясь от книги.
- Он был итальянцем. Но нацисты так и не дали ему дирижировать...
после войны. Из-за его политических взглядов. Сейчас его уже нет в живых.
Мне не нравился этот фон Кароян, бессменный дирижер Нью-йоркского
филармонического оркестра. Мы должны были посещать его концерты, все наше
рабочее общежитие. Что мне нравится, поскольку я воп - попробуй-ка
догадаться? - Он взглянул на нее. - Тебе нравится эта книга? - спросил он.
- Очень увлекательная.
- Я обожаю Верди и Пуччини. Все, чем нас пичкали в Нью-Йорке, это
тяжеловесные, напыщенные Вагнер и Орф, и мы еще были обязаны ходить на эти
пошлые драматические партийные спектакли нацистов США в Мэдисон Сквер
Гарден, со всеми этими знаменами, барабанами, фанфарами и мерцающими
факелами. История готических племен или другой общеобразовательный вздор,
где вместо нормальной речи говорили нараспев, чтобы это считалось
"искусством". Ты хотя бы бывала в Нью-Йорке до войны?
- Да, - ответила она, стараясь не прерывать чтения.
- Там на самом деле были в те годы шикарные театры? Я много об этом
слышал. Теперь там то же самое, что и в киноиндустрии. Все под контролем
берлинского картеля. За тринадцать лет, что я бывал в Нью-Йорке, не было
ни одной премьеры хорошего мюзикла или оперы, только эти...
- Не мешай мне читать, - сказала Джулия.
- И то же самое в книжном бизнесе, - продолжал Джо как ни в чем не
бывало. - Все тоже. Один картель, управляемый из Мюнхена. В Нью-Йорке
теперь только печатают. Одни только огромные печатные станки - а вот перед
войной Нью-Йорк был центром мировой издательской индустрии, так во всяком
случае говорят.
Заткнув уши пальцами, чтобы не слышать его голоса, она вся
сосредоточилась на книге, лежавшей у нее на коленях. Она сейчас читала ту
главу "Саранчи", где описывалось совершенно сказочное телевидение;
особенно понравилась ей та часть, в которой говорилось о дешевых небольших
приемниках для отсталых народов Африки и Азии.
"...только присущие янки "ноу-хау" и система массового производства -
Детройт, Чикаго, Кливленд, какие волшебные названия! - могли совершить это
чудо, наводнить этим бесконечным и до глупости благородным потоком
однодолларовых (в китайских неконвертируемых долларах) телевизионных
комплектах в каждую деревню, любое захолустье Востока. И когда такой
комплект собирался каким-нибудь изможденным, лихорадочно-восторженным
юношей в деревне, жаждущим не упустить шанс, тот, который предоставили ему
великодушные американцы, этот крохотный аппаратик со встроенной в него
батарейкой величиной не больше игрушечного биллиардного шарика начинал
принимать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100