Действительно: они не пытались начать с эксперимента и закончить экспер
иментом, они пытались понять какой-то Принцип, в котором заключалось бы у
стройство природы, ее эволюция, структура. Принцип этот, он не был физичес
ким: скажем, постоянство скорости света или принцип эквивалентности или
еще что-то. Он имел дело с какими-то совершенными телами Платона, с идеаль
ными орбитами и с гармонией сфер у Кеплера, с исключительными алгебрами
у Гамильтона и так далее. И они верили, что только на этом пути можно по-нас
тоящему понять, а не описать, с какой-то прагматической целью, устройство
нашего мира. Потом все изменилось. И для того времени, еще раз повторюсь, э
то было, наверное, очень хорошо и дало толчок развитию европейской науки.
Но как и все изменения, в настоящее время они потихонечку исчерпывают се
бя. И на новом витке, наверное, мы неизбежно будем возвращаться к воззрени
ям древних.
К воззрениям древних, прежде всего, в том, что в основе Мироздания, в том, ка
к наш Мир «задумывался», если он задумывался Творцом, в том, как он функцио
нирует, Ц лежит некий логический или числовой принцип. Потому что друго
го языка, более общего и более достоверного, чем такие, совершенно абстра
ктные и первичные, разделы математики, мы просто не знаем.
Я позволю себе сейчас процитировать величайших физиков 20-го столетия. Эт
и цитаты малоизвестны и даже, более того: они в какой-то степени неудобны
для большинства теоретиков, физиков современного поколения, они слишко
м непривычны. Но они показывают, что даже в 20-м веке большинство людей, кото
рые открывали так называемые «законы природы», очень хорошо понимали ог
раниченность этих законов. Они допускали, что эти законы недостоверны. Н
е в том смысле, что эти законы плохо описывают окружающий мир, а в том смыс
ле, что описание это не единственно, что может быть совершенно другой язы
к, совершенно не похожий на существующий ныне. Другие уравнения, другие о
бласти математики, которые гораздо адекватнее описывают мир. И, самое гл
авное: они понимали, что путь к этому начинается и кончается не в эксперим
енте, а во внутренних свойствах исследуемых структур, таких, какими они с
озданы. И так же, как мир создан и объективно существует, так и структуры. Э
рмит говорил, что функции, числа подобны «зверям в зоопарке». То есть мы на
них можем только смотреть, любоваться ими, их совершенством. Но ни в коем
случае не выдумывать их «из головы»: они уже есть.
Я начну с цитаты Эйнштейна, даже две цитаты приведу. Первая как раз о том, с
чего я начал. Эйнштейн писал: «Может ли человеческий разум без всякого оп
ыта, путем только одного размышления понять свойства реальных вещей?» (п
ри этом имеется в виду, конечно, что он с большой вероятностью допускал по
ложительный ответ на этот вопрос). И в письме Борну он, в общем-то, положил н
ачало той новой физике, которую я пытаюсь развивать в меру сил. «Мы хотим,
Ц писал он, Ц не только знать, как устроена природа (и как происходят при
родные явления), но и по возможности узнать, почему природа является имен
но такой, а не другой».
Ведь понимаете, вот мы говорим об уравнениях Максвелла, об уравнениях Эй
нштейна и т.п. Мы уверены, что это истины, раз и навсегда открытые и оправда
вшие себя, потому что на них работают электрические машины и прочее, на ни
х держится вообще вся цивилизация. Но на самом-то деле ведь нет никакой га
рантии, что они даже в каком-то приближении останутся в будущей теории. Не
т никакой гарантии, что ту же совокупность явлений, которые мы наблюдаем,
нельзя описать на языке, гораздо более адекватном природе, на внутреннем
языке Природы, который нельзя выдумать, а можно только прочитать.
А.Г. То есть вам кажется, что уже открытые законы, существующие
закономерности, верны, но не достаточно верны, чтобы выполнить главную з
адачу…
В.К. Более того, ведь нет вообще никакой гарантии, что они верны.
Есть только уверенность, что они хорошо описывают, достаточно хорошо опи
сывают определенную совокупность явлений. И с этим, кстати, согласится и
большинство физиков. Но разница идет дальше. Большинство говорит так: ну
хорошо, завтра мы откроем какие-то более совершенные уравнения, которые
в пределе по какому-то параметру перейдут в предыдущие. Значит, они будут
иметь более широкую область применения и т.д. А здесь речь идет о том, что, м
ожет быть, и этого никогда не случится; что, может быть, нам надо отказатьс
я вообще от этого языка.
Я хотел этим закончить, но, раз уж речь зашла о таких вещах, то я скажу пару с
лов о следующем. На самом деле, многие думающие и активно работающие в нау
ке люди приходят к убеждению, что язык, естественный для природы, должен б
ыть изначально нелокальным. То есть он не должен иметь дело, скажем, с дифф
еренциальными уравнениями, с изменением поля или какой-то субстанции от
точки к точке. Почему? На мой взгляд, это очень просто.
Ведь, опять-таки, современная физика родилась из эксперимента; а какие бы
ли эксперименты: с тележками, с бросанием камней, потом с электромагнитн
ыми полями. Все это локальные эксперименты. Человек локален по своей при
роде, он ограничен во времени и в пространстве. И естественно, что наука, к
оторая выросла из его практической деятельности и является абстракцие
й этой его деятельности, она неизбежно и является локальной, эта наука. Но
какова гарантия, что Мир устроен на основе локального принципа? Ведь гор
аздо проще, чем выдумывать какие-то уравнения отдельные, какие-то поля, г
ораздо проще задать единый закон на всем многообразии, на всем пространс
тве-времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70