- Молодцом, обер-лейтенант! - промурлыкал гауптман. -
Операция проделана блестяще! - Он задумчиво разглядывал трех
пленников, стоящих перед ним. Лица в синяках, кровоподтеках.
Затем перевел взгляд на раненого юношу, находящегося в
полубессознательном состоянии, и снова улыбнулся, соизволив
приподнять брови. - Были некоторые сложности, Турциг? Пленные
оказались не слишком... э... сговорчивы?
- Никак нет, господин гауптман. Пленные не оказали
никакого сопротивления, - сухо отрапортовал обер-лейтенант. И
тон, и манера обращения к начальнику безукоризненно корректны,
но в глазах скрытая враждебность. - Мои солдаты несколько
переусердствовали.
- Все правильно, обер-лейтенант, все правильно, -
проворковал одобрительно Шкода. - Это опасные люди, а с
опасными людьми иначе нельзя. - Отодвинув кресло, гауптман
легко поднялся на ноги, обойдя стол, остановился перед Андреа.
- Опасны, кроме этого типа, не так ли, обер-лейтенант?
- Он опасен лишь для своих приятелей, - кивнул Турциг.
- Я вам о нем уже докладывал, господин гауптман. Он и мать
родную продаст, лишь бы шкуру спасти.
- И клянется нам в преданности? - задумчиво произнес
Шкода. - Вот каков один из наших доблестных союзников,
обер-лейтенант. - Вытянув руку, гауптман резко опустил ее. На
щеке Андреа остался кровавый след от перстня с печаткой,
надетого на средний палец. Вскрикнув от боли, грек схватился
одной рукой за лицо, а другой инстинктивно закрыл голову.
- Весьма ценное приобретение для вермахта, - вымолвил
гауптман. - Вы не ошиблись, обер-лейтенант. - Заячья душа.
Реакция на удар - вернейший тому симптом. Любопытно, -
задумчиво продолжал немец, - как часто крупные люди
оказываются малодушными. Очевидно, природа как бы компенсирует
приобретение одного качества потерей другого... Как тебя зовут,
мой храбрый друг?
- Папагос, - угрюмо пробурчал Андреа. - Петрос Папагос.
- Отняв от лица руку, он посмотрел на нее расширившимся от
ужаса взглядом и принялся суетливо тереть ее о штаны. Шкода с
насмешкой наблюдал его испуг.
- Не переносишь вида крови, Папагос? - спросил гауптман.
- Особенно своей?
После краткой паузы Андреа поднял голову. Казалось, он
вот-вот заплачет.
- Я всего лишь бедный рыбак, ваше благородие! -
воскликнул грек. - Вы надо мной смеетесь, говорите, что я,
мол, не выношу вида крови. Так оно н есть. Страдания и войну я
тоже не выношу. Не нужно мне это ничего! - чуть не взвизгнул
он, бессильно сжав огромные кулаки. Лицо его болезненно
сморщилось. Отчаяние было изображено столь убедительным
образом, что Мэллори было решил, что Андреа вовсе и не
разыгрывает комедию. - Оставьте меня в покое! - продолжал он
жалобным голосом. - Видит Бог, никакой я не военный...
- Весьма неточное определение, - сухо произнес гауптман.
- Кто ты такой, видно каждому. - С задумчивым видом
постукивая по зубам темно-зеленым мундштуком, офицер продолжал:
- Так ты рыбак, говоришь?..
- Это предатель, будь он проклят! - вмешался Мэллори:
слишком уж заинтересовался немец личностью Андреа. Круто
повернувшись, гауптман остановился перед Мэллори и, заложив
руки за спину и покачиваясь с пятки на носок, насмешливо
оглядел новозеландца с ног до головы.
- Вот как! - произнес он после некоторого раздумья. -
Перед нами великий Кейт Мэллори! Совсем не то, что наш
упитанный и робкий друг, который сидит там на скамье. Не правда
ли, обер-лейтенант!? - И, не дождавшись ответа, спросил: - В
каком вы чине, Мэллори?
- Капитан, - лаконично ответил новозеландец.
- Ах, вот как! Капитан Кейт Мэллори, известнейший в мире
альпинист, кумир довоенной Европы, покоритель самых
неприступных вершин. - Покачав головой. Шкода прибавил: - И
какой бесславный конец... Не уверен, что потомки сочтут ваше
последнее восхождение выдающимся спортивным достижением. На
виселицу ведут всего десять ступенек. - Шкода усмехнулся. -
Мысль не из самых веселых, не так ли, капитан Мэллори?
- Я об этом и не думал, - любезно ответил новозеландец.
- Я вот смотрю на ваше лицо и все пытаюсь вспомнить... -
Наморщив лоб, он продолжал: - Где-то я видел нечто похожее...
- Тут капитан умолк.
- Неужели? - оживился Шкода. - Может, в Бернских
Альпах? До войны я часто там бывал...
- Вспомнил! - Лицо Мэллори просветлело. Он сознавал всю
рискованность затеянной им игры, но нужно во что бы то ни стало
отвлечь внимание от Андреа, тут оправдан любой шаг. Сияя
улыбкой, Кейт смотрел на гауптмана. - Это было месяца три
назад, в Каирском зоопарке. Там я увидел степного канюка,
привезенного из Судана. Канюк, правда, старый и паршивый, -
извиняющимся тоном добавил Мэллори. - Но такая же длинная шея,
острый клюв, плешивая голова...
При виде искаженной злобой, с оскаленными зубами,
физиономии гауптмана Мэллори отшатнулся. Не рассчитав в гневе
силы удара. Шкода промахнулся и едва не потерял равновесие.
Спустя мгновение гауптман взвыл от боли: тяжелый ботинок
новозеландца угодил ему чуть выше колена. Не успел немец
коснуться пола, как упруго, точно кошка, вскочил, сделал шаг,
но ушибленная нога подвернулась, и он рухнул наземь.
На мгновение в комнате воцарилась тишина. Все словно
окаменели. Опираясь о край громадного стола, Шкода с трудом
поднялся. Он часто дышал, белые губы сжаты в прямую линию, на
пергаментном лице алеет след от сабельного удара. Не глядя ни
на Мэллори, ни на остальных присутствующих, гауптман со
зловещей неторопливостью двигался вокруг стола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90