Керанс остановился, просунул пальцы через проволочную сетку и стер пыль
с ярлыков, читая написанную на них формулу. «Циклотрайэтиленетринитрам
ин: скорость расширения газа Ч восемь тысяч метров в секунду».
Размышляя над возможным использованием взрывчатки Ч было бы прекрасн
о отметить уход Риггса взрывом одного из затопленных зданий и тем самым
отрезать путь к возвращению, Ч он оперся локтями на стол, бездумно играя
медным трехдюймовым компасом, оставленным для починки. Шкала прибора бы
ла чистой и поворачивалась на 180 градусов, острие упиралось в меловую отме
тку.
Все еще думая о взрывчатке и о необходимости раздобыть детонаторы и бикф
ордов шнур, Керанс стер меловую отметку, поднял компас и взвесил его в рук
е. Выйдя из арсенала, он поднялся по лестнице; освобожденная стрелка комп
аса дрожала. Мимо, по палубе С, прошел моряк, и Керанс быстро спрятал компа
с в карман.
Представив себе, как одним нажатием рукоятки он перебрасывает Риггса, ис
пытательную станцию и всю базу в далекую лагуну, Керанс заставил себя ос
тановиться у перил. Улыбаясь абсурдности своего вымысла, он удивился, ка
к он это мог себе позволить.
Потом он заметил корпус компаса, высовывавшийся из кармана. Некоторое вр
емя он задумчиво глядел на прибор.
Ч Погоди, Керанс, Ч пробормотал он. Ч Пока что ты живешь двумя жизнями.


Пять минут спустя, когда Керанс входил в лазарет, его ждали более срочные
проблемы.
Три человека находились, в лазарете из-за тепловых ожогов, но большая час
ть палаты на 12 коек пустовала. Керанс кивнул санитару, накладывавшему пен
ициллиновые повязки, и прошел к маленькой одиночной палате у правого бор
та.
Дверь была закрыта, но Керанс слышал безостановочное тяжелое скрипение
койки, сопровождаемое раздраженным бормотанием пациента и ровным крат
ким ответом доктора Бодкина. Некоторое время доктор Бодкин продолжал св
ой монолог, затем послышалось несколько протестующих возгласов и насту
пила тишина.
Лейтенант Хардман, старший пилот вертолета (теперь вертолет управлялся
помощником Хардмана сержантом Дейли), был вторым по старшинству офицеро
м в отряде и до последних трех месяцев Ч заместителем Риггса, исполняя е
го обязанности в отсутствие полковника. Дородный, умный, но, пожалуй, изли
шне флегматичный человек 30 лет, он держался в стороне от остальных членов
экипажа. Будучи натуралистом-любителем, он делал собственное описание и
зменяющейся фауны и флоры и разрабатывал собственную классификацию из
менений. В один из редких моментов добродушного настроения он показал св
ои записки Керансу, но потом отобрал, когда Керанс тактично заметил, что к
лассификация ошибочна.
Первые два года Хардман служил прекрасным буфером между Риггсом и Керан
сом. Остальная часть экипажа пользовалась указаниями лейтенанта, и это,
с точки зрения Керанса, было большим преимуществом, так как более нетерп
имый второй по старшинству человек в отряде мог бы сделать жизнь невынос
имой. С легкой руки Хардмана в отряде установились свободные взаимоотно
шения, при которых новоприбывший через пять минут становился полноправ
ным членом экипажа и никого не волновало, где он был два дня или два года н
азад. Когда Хардман организовывал баскетбольный матч или регату на лагу
не, никто не впадал в неистовость; желание каждого принять участие встре
чалось с вежливым равнодушием.
Недавно, однако, в характере Хардмана начали преобладать иные элементы.
Два месяца назад он пожаловался Керансу на постоянную бессонницу. Часто
из окон Беатрис Дал Керанс далеко за полночь видел в лунном свете лейтен
анта, стоявшего у вертолета на крыше базы и глядевшего на молчаливую лаг
уну. Затем Хардман, сославшись на малярию, отказался от своих ежедневных
полетов. Запершись на неделю в каюте, он погрузился в странную жизнь, пере
читывал свои старые записи или пересчитывая пальцы, как слепой, читающий
азбуку Брайля, и перебирал сосуды с чучелами бабочек и гигантских насек
омых.
Заболевание нетрудно было распознать. Керанс узнал симптомы, которые на
блюдал у себя самого: «ускоренное вступление в зону перехода», Ч и остав
ил лейтенанта одного, попросив Бодкина навещать его периодически.
Любопытно, однако, что Бодкин отнесся к болезни Хардмана гораздо серьезн
ее.
Распахнув дверь, Керанс вошел в затемненную палату и остановился в углу
у вентилятора, так как Бодкин предостерегающе протянул к нему руку. Жалю
зи на окнах были спущены, и, к удивлению Керанса, кондиционер выключен. Воз
дух, вырывающийся сквозь лопасти вентилятора, был ненамного прохладнее
температуры снаружи Ч кондиционер никогда не позволял температуре по
дниматься выше 70 градусов. Но Бодкин не только выключил кондиционер, но и
включил небольшой электрический камин. Керанс вспомнил, как Бодкин маст
ерил этот камин на испытательной станции, устанавливая вокруг зеркала д
ля бритья нить накаливания.
Бодкин, сидевший в легком металлическом кресле спиной к огню, был одет в б
елый шерстяной жакет, на котором были видны две широкие влажные полосы п
ота, и в тусклом красном свете Керанс видел, как по его коже скатывались ка
пли, похожие на раскаленный добела свинец.
Хардман лежал, приподнявшись на одном локте, широкая грудь и плечи были о
бнажены, большие руки сжаты, к ушам прикреплены два наушника. Его узкое ли
цо с большими тяжелыми челюстями повернулось к Керансу, но глаза не отры
вались от электрического пламени. Отраженный параболической чашей, ова
льный диск красного света трех футов в диаметре освещал стену каюты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56