Сидит морское чудище на дне, а вокруг морские звезды и медузы плавают, крабы часовыми стоят, осьминоги глазами сверкают и щупальцами ворочают. Страшно стало Локотку.
— Позвать ко мне переводчика — рака-отшельника,— гнусаво сказало чудище.
Вмиг появился рак-отшельник. Вылез он из ракушки, клешни поднял и слушает.
— Скажи ему, — сказало чудище, — я сегодня добрый, и, если он ответит на мой вопрос так, что мне понравится, я отдам ему крючок; но если не понравится его ответ... — Тут чудище захохотало, и вся свита его захохотала, а осьминоги придвинулись ближе к мальчику и растопырили свои страшные щупальца.
Испугался еще больше Локоток (да и кто бы не испугался на его месте?), но молодец, и виду не показал.
— Спрашивай! — крикнул он и выпрямился во весь свой маленький рост. Зашипело чудище и говорит:
— Спроси его, — что он больше всего любит?
— Что ты больше всего любишь? — прокричал рак-отшельник.
Подумал Локоток и не знает, что отвечать. Что он больше всего любит? Свой дом? Брата? Солнце? Свою жизнь? Удочку?
— Он не знает! — крикнул рак-отшельник, и сразу же все заворошились, заскрипели, готовые броситься и растерзать мальчика.
— Знаю! Знаю! — вскричал мальчик, и все отступили назад. Локоток вспомнил, что больше всего он любит море. Сколько раз сидел он на берегу и любовался морем! Он хотел бы иметь крылья чайки, чтобы улететь далеко-далеко в море, туда, куда убегают волны. И, как мать, ласкало его море, когда он лежал на песке.
А иногда сердилось море, вздымая валы, и с шумом ударяло о скалы. И страшно было тогда. Зато в теплую летнюю ночь искрилось море огоньками светлячков. И разве можно было жить без моря?
— Море люблю я больше всего на свете! — крикнул Локоток.
— Море? — переспросило чудище. — И ты говоришь правду?
— Да-да, я говорю правду.
— Скажи ему, — обращаясь к раку-отшельнику, сказало чудище, — скажи ему: мне понравился его ответ.
— Морскому чудищу понравился твой ответ! — прокричал рак-отшельник, щелкая клешнями.
— Отдайте ему крючок, — приказало чудище.
В тот же миг со дна поднялись две креветки и передали мальчику волшебный крючок.
— А за то, что ты любишь море, — сказало чудище,— возьми вот эти два камня. Бросишь один камень и крикнешь «Шио» — и море придет тебе на помощь. Бросишь другой камень и крикнешь «Сио» — и море послушается тебя и уйдет. А теперь прощай! Эй, волны, поднимите мальчика и унесите его на берег!
И в тот же миг водяной вихрь подхватил мальчика и бережно понес на берег.
С тех пор прошло много времени...
Локоток всегда носил с собой подарок морского чудища.
Однажды на страну, где жили Локоток и Великан, напали разбойники. Великан стал с ними биться, но разбойников было несметное количество, и стали они одолевать Великана. Увидел Локоток, что брату плохо приходится, забрался он на гору, что вровень с Великаном была, бросил камень и крикнул: «Шио!» В тот же миг море выступило из берегов и залило разбойников. Дошла вода и Великану по самую шею. «Тону!» — хотел закричать Великан, но Локоток бросил другой камень и крикнул: «Сио». В тот же миг море послушалось его приказания и стало отступать. Но с тех пор море раскачалось, и остановить его нельзя. Оно то уходит, то приходит.
А люди говорят: это прилив и отлив.
Дед замолчал.
— Чудесная сказка! — сказал я.
— Народная,— сказал дед.— Слышал ее в Пхеньяне на базаре.
Стало как-то особенно темно. Так обычно бывает перед рассветом. Незаметно исчезли и светлячки.
— Пожалуй, подремлем часочек у костерка,—сказал дед и улегся поудобнее.
Я не возражал. Костер тлел. Было тихо, и только рокот морского прибоя, словно колыбельная песня, нас убаюкивал. С чувством какой-то тихой радости я задремал в эту чудесную ночь на берегу Тихого океана.
Вернулись мы из обсерватории через несколько дней. Ледокол уже вышел из дока. На него были приняты запасы топлива, продовольствия и воды для дальнейшего; рейса.
Наступил последний день нашего пребывания во Владивостоке.
Утром нас разбудили рано. Были выполнены последние формальности, а затем ледокол, как говорят моряки, «отдал швартовые». Он медленно стал разворачиваться и выходить из бухты.
У моряков есть прекрасный обычай: когда судно уходит в далекий рейс, то все стоящие в бухте суда его провожают гудками. Так было и у нас. По мере того, как ледокол продвигался к выходу из бухты, стоящие суда провожали его низкими гудками.
«Счастливого рейса», — гудели они.
«Благодарю», — отвечал наш ледокол.
ПУТЬ НА СЕВЕР
Скоро мы миновали знаменитый Скрепнев маяк, и; Владивосток остался за кормой.
Если вы посмотрите на карту, то увидите, что путь на север проходит сначала через Японское море, потом выходит в Охотское море, через пролив Лаперуза между Японским островом Хоккайдо и островом Сахалином. Далее путь лежит вдоль Курильской гряды. Затем через один из проливов между этими островами вы выходите уже в Тихий океан и идете вдоль берегов Камчатки. Даже от географических названий этих мест веет чем-то таинственным, связанным с неизвестностью и опасностью. В самом деле, такие названия, как «залив Тер-
пения», «Камень опасностей», скала «Пронеси господи», говорят о многом.
Нас поразило Японское море. Ночью, когда зажглись звезды, вода стала светиться. Нос нашего ледокола разрезал воду и отбрасывал серебристые, светящиеся волны. Казалось, что там, в глубине, находятся какие-то хрустальные сверкающие дворцы. Картина была совершенно необыкновенная. Впечатление это создавали миллионы маленьких морских светлячков.
Наш гидробиолог рассказал, что это светятся особые бактерии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68