Но по дороге мелькнула другая мысль. А сколько энергии потребуется, если смывать шугу водой? Надо же перевести теряемую воду в энергию, это же самое главное! Я снова побежал в «чертежку». Наверное, вид у меня был странный, потому что лаборантка, выдававшая счетные линейки, смотрела на меня очень удивленно и даже подозрительно, тем более, что с полчаса назад я здесь уже был.
Когда я провел расчет энергии теряемой воды, то даже подпрыгнул от неожиданности. Цифры получились огромные. Теперь энергии требовалось в десять раз больше, чем на подъем шуги черпаками. От радости мне захотелось крикнуть «ура!»
Для убедительности надо было построить график, который показал бы, как постепенно с высотой подъема воды становится выгоднее использовать электроэнергию. Расчеты подтвердили, что при падении воды с высоты 10 метров уже выгоднее использовать электрическую энергию. Оказывается, в высокогорных станциях на смыв шуги теряется огромное количество энергии. Я так увлекся расчетом, что не заметил времени. Лаборантка уже два раза меня предупреждала, что чертежная, закрывается. Наконец она подошла ко мне и плачущим голосом сказала:
— Может быть, вы ночевать тут собираетесь?
— Разве уже пора?— спросил я.
— Что пора! Я из-за вас уже лишних полчаса сижу!
— Извините, пожалуйста. Понимаете, получилось! — воскликнул я.—Посмотрите на этот график!
Но девушка не стала смотреть на мой график. Я увидел ее усталые глаза, быстро собрал свои вещи, еще раз извинился и, радостный, пошел в общежитие.
Ребятам ничего не сказал. Надо еще и еще раз все проверить. Профессору также решил пока не говорить.
Хотя мной он уже интересовался и спрашивал: «Куда исчез полярничек?» Ребята ему говорили, что я хожу мрачный, ни с кем не разговариваю и вообще они опасаются за мою жизнь. Как бы шуга меня не «зашуго-вала» совсем.
— Говорите, мрачный ходит? — спрашивал профессор.— Это хорошо, — значит, думает!
Ему-то было хорошо, а вот мне-то каково! Но сегодня и мне стало хорошо. Словно до этого был туман перед глазами и я не знал, куда идти, а вот туман рассеялся и путь ясен.
На следующий день я проверил все расчеты и, убедившись, что они правильны, отправился к профессору.
Профессора я не застал, но зато увидел огромное объявление о конкурсе по борьбе с наносами и шугой. Подача предложений должна была быть в конвертах под девизом. Это значит, что участник конкурса подает два конверта с каким-нибудь придуманным названием — девизом. В одном конверте должно быть предложение, а в другом — имя, фамилия и адрес автора. Такой порядок установили для объективности суждения и для того, чтобы заранее не знали имени участников конкурса. Если предложение понравится, то вскроют второй конверт и узнают, кто автор этого предложения; если же предложение не обратило на себя внимание, то никто не будет знать, кто его подал. У меня мелькнула мысль: а что, если подать на конкурс? Я же ничем не рискую; плохо, так никто и не узнает. А вдруг понравится!
Никому ничего не говоря, я подал свои расчеты и схемы на конкурс. Только, чтобы профессор меня не узнал, я убрал название реки и расчет сделал для разных горных речек. С этого дня судьба моего проекта зависела от конкурсной комиссии. Хотя я очень сильно волновался, но виду не показывал. К профессору тоже не пошел. Зачем? Теперь скоро он все узнает из конкурса. А он опять обо мне справлялся.
— Ну, сходи ты к нему, это же невежливо! — говорили мне товарищи. Я и сам знал, что поступаю плохо, но боялся, что, если пойду к нему, то проговорюсь.
Однажды я его встретил в парке. Хотел спрятаться за дерево, но было уже поздно.
— Вы что от меня прячетесь? — спросил он. — Орешек-то, видно, трудно раскусить?
Меня так и подмывало все ему рассказать, но я сдержался.
— Пока ничего не получается, вот и избегаю вас. Как только что-нибудь придумаю, сразу же приду к вам,— солгал я и покраснел.
— А вы не больны, не жар ли у вас? Что-то вы очень красный? — участливо спросил он. Я готов был провалиться. — Вы особенно не волнуйтесь. Если ничего сами не придумаете, то придется взять готовое решение. Сейчас у нас в институте проходит конкурс. Может быть, какая-нибудь новинка там и появится.
— А когда будут известны результаты конкурса? — спросил я, стараясь казаться равнодушным.
— Через неделю, — ответил он, попрощался и ушел.
Значит, через неделю все будет ясно! И действительно, через неделю было все ясно. В общежитие пришел из института курьер и передал мне повестку. В ней говорилось, что участника конкурса (там стояла моя фамилия) просят явиться к часу дня в научный институт. Как же они меня узнали? Неужели вскрыли конверт? Я собрался и пошел в институт. Результаты конкурса объявляли в красном уголке. Народу было очень много. Я постарался незаметно проскользнуть в зал.
На сцене стоял покрытый красным кумачом стол, за которым сидела конкурсная комиссия. Вскоре заседание началось. Председательствовал наш профессор — Владимир Сергеевич. Он объявлял каждого участника, получившего наибольшее число очков, и говорил кратко об идее предложения. Потом он вызывал к столу автора предложения, поздравлял его и, под аплодисменты всего зала, вручал конверт с премией. Сначала рассматривали предложения по наносам, потом по шуге.
— Студент пятого курса гидротехнического факультета,— сказал Владимир Сергеевич и назвал мою фамилию.
Сердце у меня ушло в пятки; в каком-то тумане я встал и пошел к сцене. Зал захлопал.
— Ну что, «полярничек», шуга-то, оказывается, не такая «противная», — сказал Владимир Сергеевич.— Поздравляю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68