Она села на низкий мягкий табурет, близко к нему, чтобы можно было
снизу вверх смотреть ему в лицо, расправила белую юбку и сказала:

- Ну, расскажите же мне, что в действительности происходит между
мужчинами и женщинами на Анарресе.

Шевек не верил своим ушам. В комнате находятся горничная и человек из
обслуживающей фирмы; Вэйя знает, что у него есть партнерша; и между ними ни
разу ни слова не было сказано о совокуплении. Но ее наряд, движения, тон -
что это, как не самое откровенное приглашение к совокуплению?

- Между мужчиной и женщиной происходит то, чего они сами хотят.
Каждый из них, и оба вместе.

- Значит, правда, что у вас действительно нет морали? - спросила
она, словно это ее и шокировало, и обрадовало.

- Я не понимаю, что вы имеете в виду. Причинить человеку боль там -
то же самое, что причинить человеку боль здесь.

- Вы хотите сказать, что у вас там - те же самые старые правила.
Видите ли, я считаю, что мораль - просто предрассудок, как религия. Ее
надо отбросить.

- Но мое общество,- сказал он, совершенно растерявшись,- это
попытка достичь ее. Отбросить морализированные законы, правила, наказания
- да; чтобы люди могли видеть добро и зло и сделать выбор.

- Так что вы отбросили все "надо" и "нельзя". Но знаете, я думаю, что
вы, одониане, самого-то главного и не поняли. Вы отменили священников, и
судей, и законы о разводе, и все такое, но сохранили главную проблему,
стоящую за ними. Вы просто загнали ее внутрь, в свое сознание. Но она
по-прежнему существует. Вы остались такими же рабами, какими были! Вы не
свободны по-настоящему.

- Откуда вы знаете?

- Я читала в одном журнале статью про одонианство,- ответила она.-
И мы провели вместе целый день. Я не знаю вас, но я знаю о вас некоторые
вещи. Я знаю, что внутри вас - внутри вот этой вашей волосатой головы -
сидит... сидит некая королева Тэаэйя. И она командует вами точно так же,
как та старая тиранка командовала своими крепостными. Она говорит: "Делай
так!" - и вы так делаете; или "Не делай этого!" - и вы не делаете.

- Там ей и место,- сказал он, улыбаясь.- У меня в голове.

- Нет. Лучше, чтобы она была во дворце. Тогда вы могли бы
взбунтоваться против нее! И взбунтовались бы! Взбунтовался же ваш
прапрадед; во всяком случае, он сбежал на Луну, чтобы освободиться. Но он
взял королеву Тэаэйю с собой, и она все еще с вами!

- Может быть. Но на Анарресе она усвоила, что если она прикажет мне
причинить боль другому, я причиню боль себе.

- Все то же самое лицемерие. Жизнь - это борьба, и побеждает
сильнейший. А цивилизация только прячет кровь и скрывает ненависть за
красивыми словами. Вот и все, что она делает!

- Ваша цивилизация - возможно. Наша ничего не прячет. Все просто.
Там королева Тэаэйя носит только свою собственную кожу... Мы следуем только
одному единственному закону - закону эволюции человека.

- Закон эволюции - в том, что выживает сильнейший!

- Да; а в существовании любого социального вида сильнейшие - это те,
кто наиболее социален. Иными словами, наиболее этичен. Понимаете, у нас на
Анарресе нет ни жертв, ни врагов. У каждого из нас есть только все
остальные. Причиняя боль друг другу, никакой силы не получишь. Только
слабость.

- Мне нет никакого дела до того, кто кому причиняет или не причиняет
боль. Мне нет дела до других, и никому ни до кого нет дела. Люди просто
притворяются. А я не хочу притворяться. Я хочу быть свободной!

- Но, Вэйя! - начал он с нежностью, потому что ее речь в защиту
свободы его очень тронула; но в дверь позвонили. Вэйя встала, оправила юбку
и, улыбаясь, пошла навстречу гостям.

В течении следующего часа пришло человек тридцать-сорок. Сначала Шевек
чувствовал досаду, недовольство и скуку. Это был просто очередной званый
вечер, когда все стоят с бокалами в руках, улыбаются и громко
разговаривают. Но скоро стало интереснее. Начались дискуссии и ссоры, люди
стали садиться и беседовать; становилос ь похоже на вечеринку там, дома.
Разносили изящные маленькие пирожные и кусочки мяса и рыбы, внимательный
официант то и дело наполнял опустевшие бокалы. Он подал бокал Шевеку; Шевек
взял. Он уже несколько месяцев наблюдал, как уррасти хлещут алкоголь, и
никто из них от этого, как будто бы, не заболел. Вкус у этой штуки был, как
у лекарства, но кто-то объяснил, что это в основном газированная вода,
которая ему нравилась. Ему хотелось пить, поэтому он выпил все залпом.

Двое мужчин упорно заговаривали с ним о физике. Один из них был хорошо
воспитан, и Шевеку некоторое время удавалось избегать его, потому что ему
было трудно говорить о физике с не-физиками. Второй держался властно, и
отделаться от него было невозможно; но Шевек заметил, что от раздражения
ему стало гораздо легче разговаривать. Этот человек разбирался во всем;
по-видимому, потому что у него было очень много денег.

- Как я понимаю,- сообщил он Шевеку,- ваша Теория Одновременности
просто отрицает самое очевидное свойство времени - тот факт, что время
проходит.

- Ну, в физике принято быть очень осторожным, называя что-либо
"фактом", это ведь совсем не то, что в деловых кругах,- очень кротко и
любезно сказал Шевек, но в его кротости было что-то, заставившее Вэйю,
которая рядом болтала с другой кучкой гостей, обернуться и
прислушиваться.- В рамках строгих понятий Теории Одновременности
последовательность событий трактуется не как физически объективное явление,
а как субъективное.

- Ну-ка, перестаньте запугивать Деарри и объясните нам, что это
значит, на общедоступном языке,- сказала Вэйя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96