Не надо объяснять мне, что такое война. Я имела в виду нечто совсем иное. Если вы знали мою сестру так хорошо, как говорите об этом, я уверена, что вы поняли меня.
Крэйг не ответил, он встал и начал быстро ходить взад и вперед по комнате.
– Мы получили информацию о специальном совещании, которое немцы собираются провести в замке. Очень важное, настолько важное совещание, что нашим людям потребовалась встреча с Анн-Мари. Она сказала, что отправляется в Париж, и отсюда направили специальный самолет, «лизандр», чтобы доставить ее в Англию для получения инструкций, а потом отправить обратно.
– Разве это так просто?
– Это делается все время. Регулярное челночное сообщение. Я сам так летал несколько раз. Предполагалось, что она доберется на машине до Сен-Мориса, чтобы сесть в поезд до Парижа. На самом деле машину припрятали, а ее довезли на тракторе прямо до поля, на которое должен был приземлиться «лизандр».
– И что произошло?
– По сведениям людей из Сопротивления, они были сбиты немецким ночным истребителем, не успев даже набрать высоту. Кажется, самолет взорвался мгновенно.
– Понятно, – ответила Женевьева.
Он перестал метаться по комнате и зло бросил ей:
– Вам не жаль ее? Вам вообще все равно?
– Когда мне было тринадцать лет, майор Осборн, – ответила Женевьева, – Анн-Мари сломала мне большой палец на правой руке в двух местах. – Она подняла палец. – Видите, он до сих пор слегка изогнут. Она сказала, что хочет выяснить, какую боль я способна вытерпеть. Она использовала щипцы для раскалывания орехов старого образца, те, что сжимаются очень крепко. Она сказала, что я не должна кричать, как бы ни было больно, потому что я – де Вуанкур.
– Боже мой! – прошептал Крэйг.
– И я не кричала. Я просто упала в обморок, когда боль стала невыносимой, но палец был уже сломан.
– И что было дальше?
– А ничего. Просто шалость, которая плохо кончилась, вот и все. Когда дело доходило до отца, сестра никогда не делала ошибок. – Она налила себе еще чаю. – Между прочим, что вы сообщили отцу?
– Я просто сказал, что, по сведениям нашей разведки, ваша сестра погибла в тяжелой автокатастрофе.
– Но почему вы рассказали правду мне, а не ему?
– Потому что вы выглядели человеком, который сможет это вынести, а он – нет.
Она мгновенно поняла, что он лжет, но в этот момент мимо окна прошел отец. Она встала.
– Я должна посмотреть, как он.
Когда она открыла дверь, Крэйг сказал:
– Это не мое дело, конечно, но мне кажется, что он меньше всего хотел бы видеть вас сейчас. – Его слова причинили ей боль, настоящую боль, потому что в душе она понимала, что он прав. – Видя вас, он будет страдать еще больше, – сказал он осторожно. – Каждый раз он на мгновение будет воображать, что это она.
– Он будет надеяться, что это она, майор Осборн, – поправила его Женевьева. – Ну и что вы можете предложить?
– Я собираюсь в Лондон, сейчас еду… И тут Женевьева поняла.
– Так вот почему вы здесь? Вы приехали именно за мной?
– Да, мисс Треванс.
Она вышла, оставив его сидеть у камина.
Ее отец снова работал в саду, выдирая траву и бросая ее на тележку. Солнце сияло, небо было синее. Все тот же прекрасный мягкий день, будто ничего не случилось.
Он выпрямился и спросил:
– Ты уедешь после обеда поездом из Пэдстоу?
– Я думала, ты захочешь, чтобы я осталась на время. Я могу позвонить в госпиталь, объяснить, попросить, чтобы мне продлили отпуск.
– Разве это что-нибудь изменит? – Он раскуривал свою трубку, его руки слегка дрожали.
– Нет, – ответила Женевьева устало. – Думаю, что нет.
– Тогда чего ради оставаться? – И он вернулся к прополке.
Она прошлась по своей маленькой спальне, проверяя, все ли собрала, и остановилась у окна, наблюдая, как отец работает в саду. Может быть, он любил Анн-Мари больше оттого, что ее не было рядом? Или было что-то еще? Она никогда не чувствовала себя своей в семье. Единственным человеком, к которому она питала искренние чувства, была тетя Гортензия, но она – особый случай.
Женевьева открыла окно и обратилась к отцу:
– Майор Осборн собирается сейчас в Лондон. Он предлагает мне ехать с ним.
Отец взглянул на нее.
– Как мило с его стороны. Я бы на твоем месте воспользовался приглашением. – И он вернулся к своим грядкам. Сейчас он выглядел на двадцать лет старше, чем час назад. Как будто он ложится в одну могилу со своей любимой Анн-Мари. Она закрыла окно, в последний раз окинула взглядом свою комнату, взяла чемоданчик и вышла. Крэйг Осборн сидел на стуле возле двери. Он встал и, не говоря ни слова, взял ее чемоданчик. Из кухни вышла миссис Трембат, вытирая руки о передник.
– Я уезжаю, – сказала Женевьева. – Береги его.
– Разве я не делала этого всегда? – Она поцеловала Женевьеву в щеку. – Ступай, девочка. Твое место не здесь, оно никогда не было твоим.
Крэйг подошел к машине и положил ее вещи на заднее сиденье. Она глубоко вздохнула и подошла к отцу.
– Я не знаю, когда снова смогу приехать. Я напишу. Он крепко сжал ее в объятиях и быстро отвернулся.
– Возвращайся в свой госпиталь, Женевьева. Помогай тем, кому еще можно помочь.
Она пошла к машине молча, испытывая странное чувство освобождения от того, что отец так отверг ее. Крэйг помог ей забраться в машину, закрыл дверцу, сел за руль и включил зажигание.
Через некоторое время он спросил:
– Как дела?
– Вы бы сочли меня сумасшедшей, если бы я сказала, что впервые за многие годы я чувствую себя свободной? – ответила она.
– Нет, зная вашу сестру, как знал ее я, после всего того, что я увидел сегодня утром, я бы сказал, что все это очень символично.
– Ну и насколько же хорошо вы ее знали?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75