– Что такое, Карл? – сказала Гортензия. – Вы так возбуждены…
– Что происходит?! – выкрикнул он. – Мне доложили, что Анн-Мари, Прим и французский штандартенфюрер только что выехали через главные ворота. Райсшлингер мертв. Этот проклятый француз застрелил его. Часовой видел все из будки.
– Это самые хорошие новости за последнее время, – усмехнулась Гортензия. – Мне никогда не нравился Райсшлингер.
Земке словно окаменел, на его лице отразилось недоумение:
– Гортензия… Что вы говорите?
– Игра окончена, Карл. Пришло время вести себя так, как подобает де Вуанкурам, и вспомнить, что вы оккупировали мою страну.
– Гортензия… – Земке выглядел совершенно ошеломленным.
– Вы приятный мужчина, Карл, но этого недостаточно. Видите ли, вы еще и враг. Прощайте, мой дорогой. – Она выстрелила дважды, послав пули прямо ему в сердце, так, что его отбросило в коридор. Капрал нырнул в сторону, сунул дуло шмайсера в дверь и послал в комнату длинную автоматную очередь, опустошив весь магазин. И для Гортензии де Вуанкур наступила тьма, мгновенная и милосердная.
Беглецы миновали Сен-Морис. В городе было тихо, как на кладбище. Через двадцать минут они добрались до дороги на Лион. Луна вышла из-за тучи в тот момент, когда они оказались возле леса на скалах над Гросне. Крэйг положил руку на плечо Прима:
– Остановитесь здесь.
Немец остановил машину и выключил мотор.
– Что теперь? Пуля в голову?
– Ну нет, все не так просто, – улыбнулся Крэйг. – Вы поедете с нами в Англию. Там есть человек, который очень хотел встретиться с вами. Уверен, он найдет в вас целый кладезь информации. – Он вышел из машины. – Большой Пьер! – позвал он.
Сверху, из леса, спускались люди в беретах и куртках из овчины. Некоторые из них были с автоматами, другие с ружьями. Они остановились, глядя вниз, и Большой Пьер выступил вперед:
– Эй вы, там, привет!
На лице Прима, смотревшего в этот момент на Женевьеву в зеркальце, застыла легкая улыбка:
– У вас на щеке кровь.
– Это ерунда. Просто порез.
– Рад за вас. – Крэйг открыл дверцу, а Прим стал шарить рукой под панелью управления. Неожиданно Женевьева заметила у него люгер и отреагировала инстинктивно, в слепой панике приставив вальтер к его позвоночнику и дважды нажав на спусковой крючок. Его тело вздрогнуло, в ноздри ударил запах паленой плоти и пороховой гари. Прим очень медленно приподнялся и застыл в полуобороте, в его глазах она прочла искреннее удивление. Потом из уголка его рта вытекла струйка крови, и он рухнул на руль.
Женевьева почти выпала из машины, Крэйг бросился к ней, но она оттолкнула его:
– Оставьте меня!
Он стоял с потемневшим лицом, глядя на нее, потом расстегнул черный плащ СС и швырнул его в «мерседес». Большой Пьер кинул ему куртку из овечьей кожи, повернулся и сделал знак одному из своих людей. Тот склонился над телом Прима и отпустил ручной тормоз. Столкнуть «мерседес» со скалы было минутным делом, и машина, качнувшись, рухнула в море.
Женевьева вдруг поняла, что все еще сжимает в руке вальтер, содрогнулась и положила его в карман.
– Он не допускал мысли, что я способна это сделать, – прошептала она. – Да и я, честно говоря, тоже.
– Ну что же, теперь вы знаете, что при этом чувствуешь, – сказал Крэйг. – Добро пожаловать в клуб.
Его люди оставались на верхнем причале, пока Большой Пьер провожал Крэйга и Женевьеву туда, где их ждала «Лили Марлен».
Послышался голос Шмидта:
– Черт возьми, он это сделал! Он вытащил ее оттуда! Экипаж издал гул восхищения, и Хейр крикнул с мостика:
– Поздравляю! Теперь вперед!
Двигатели ожили. Крэйг перелез через леер, повернулся и подал руку Женевьеве. Она обратилась к Большому Пьеру:
– Спасибо вам за все.
– Смятые лепестки роз, мисс Треванс. Я предупреждал вас.
– Смогу ли я когда-нибудь пережить то, что только что сделала?
– Все проходит. Теперь отчаливайте. Женевьева потянулась к руке Крэйга. Как только она вступила на палубу, швартовы отдали и «Лили Марлен» скользнула во тьму моря.
Глава 16
Гиммлер часто проводил ночь в маленьком кабинете, расположенном рядом с его рабочим кабинетом на Принц-Альбертштрассе. Было четыре часа утра, когда гауптштурмфюрер Розманн с некоторым трепетом приблизился к его двери, постоял в нерешительности и наконец постучал. Когда он вошел, рейхсфюрер уже зажег маленькую лампу и сидел на узкой походной кровати.
– В чем дело, Розманн?
– Боюсь, я принес плохие вести, рейхсфюрер. – Розманн подал ему телеграмму: – Это о замке Вуанкур.
Гиммлер потянулся за очками, надел их и протянул руку.
– Дайте, я посмотрю. – Он быстро прочел телеграмму и отложил ее. – Гнездо предателей – вот что это такое. Видите, я был прав, Розманн. А Прим бесследно исчез?
– Да, рейхсфюрер.
– Ну что же, это к лучшему. Это французские террористы, Розманн. Звери, которые никогда не остановятся.
– Но что все это значит? – спросил Розманн. – Для чего они это устроили?
– Все очень просто. Им нужен был Роммель. Они собирались нанести внезапный удар, но он оставил бал рано и уехал в Париж ночью. Они неверно рассчитали время, вот и все.
– Конечно, рейхсфюрер. Теперь я понимаю. Войска в том районе приведены в полную боевую готовность. Все сельские районы перевернуты вверх дном. Будут еще распоряжения?
– Да, заложники. Думаю, сто человек, взятых из каждой деревни в том районе. Казнить в полдень. Мы должны преподать этим людям урок. – Он снял очки и положил их на столик, стоявший сбоку.
– Как прикажете, рейхсфюрер.
– Разбудите меня в шесть, – спокойно сказал Генрих Гиммлер и выключил свет.
Было еще темно, когда Дугал Мунро отправился из Гранчестер-Эбби вниз, в Холодную гавань.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75