В третий раз использовали «лизандр». Он командовал диверсионной группой маки в долине Луары несколько месяцев, пока их не предали.
– И куда он отправился?
– В Париж, в одно кафе на Монмартре, там встречались подпольщики по пути в Испанию… – Она замолчала.
– А дальше?
– Гестаповцы ждали его. Они отправили его на Рю де Сюссе, в здание министерства внутренних дел.
– Продолжайте… – Женевьева побледнела.
– Его сфотографировали, взяли отпечатки пальцев – все, как обычно, а потом начался допрос, который длился трое суток, его ужасно пытали. Посмотрите при случае на его руки. Его ногти деформированы, потому что они их ему вырвали.
– Но ему удалось бежать?
– Да, ему повезло. Машина, на которой его везли, столкнулась с грузовиком. Он сбежал и спрятался в церкви. Священник, который обнаружил его, связался с моим мужем, который был руководителем подполья в одном из районов Парижа.
– А кто отвлекал гестапо, пока вы с Крэйгом пытались скрыться?..
– Сейчас я вам все объясню, cherie, – терпеливо ответила Джулия. – Крэйг не мог идти сам, потому что они изуродовали и его ноги. – Она крепко держала Женевьеву за руку. – Это не голливудский боевик с Эрролом Флинном в главной роли, который вы идете смотреть в субботу вечером в ваш местный кинотеатр. Это реальность. Такое может случиться и с вами. Вот об этом вы должны подумать сейчас. Ночью в четверг будет уже поздно, слишком поздно. – Женевьева сидела, глядя на нее широко открытыми глазами. Джулия продолжала: – Нас привезли в Амьен в крытом грузовичке. Через три дня за нами прислали «лизандр».
– Что случилось с Крэйгом потом?
– Они сделали его кавалером ордена Почетного легиона, соотечественники наградили его Крестом за боевые заслуги и перевели в ОСС. Ирония судьбы в том, что он опять попал в лапы Дугала Мунро.
– А что в нем такого страшного? – спросила Женевьева.
– Я думаю, что этот человек любит смерть, – ответила Джулия. – Иногда мне кажется, что он не будет знать что делать, если выживет в этой войне.
– Но это глупо, – заметила Женевьева, ее била сильная дрожь.
– Может быть, – пожала плечами Джулия. – Не забудьте про письмо. Вы его так и не прочли.
Она была права. Женевьева вскрыла письмо. Прочтя, она скатала его в шарик.
– Плохие новости? – спросила Джулия.
– Приглашение на вечеринку в предстоящий выходной, на которую я в любом случае не пошла бы. Это дает ощущение постоянного поиска.
Джулия расхохоталась:
– Это в вашем-то возрасте, cherie?
– Мы встречались какое-то время. Вот и все. Скорее всего, от одиночества.
– А дальше?
– Он просил меня выйти за него замуж, перед тем как его послали служить на Восток.
– И вы отказали?
– Он только что приехал. Проводит отпуск в доме своих родителей в Суррее.
– И все еще надеется? Женевьева кивнула.
– И я ничего не могу объяснить ему! Дрянной способ прекращать отношения.
– Но ведь вам все равно, я не ошиблась?
– Вчера утром это, возможно, так и было, но теперь… – Женевьева пожала плечами. – Временами я чувствую в себе что-то странное, как будто мне все подвластно.
– Так что вас, судя по всему, спасли от серьезной ошибки. Мне кажется, вы теперь поймете Крэйга немного лучше.
Дверь открылась прежде, чем Женевьева успела ответить, и вошел Едж:
– Женщины у раковины на кухне. Прекрасное зрелище!
– Почему бы вам не уйти и не заняться своими игрушками, Джо? Это единственное, что у вас хорошо получается, – бросила Джулия.
– Но, дорогая, здесь тоже много такого, чем можно заняться. – Он обошел Женевьеву сзади и обнял за талию, прижимая к себе. Она почувствовала его возбуждение, когда он начал водить носом по ее шее и поднял руки к груди.
– Оставьте меня! – возмущенно воскликнула она.
– Смотри-ка, ей нравится, – съязвил он.
– Нравится? У меня от вас мурашки по коже, – ответила ему Женевьева.
– Правда? Так это здорово, милашка. Мне действительно хочется, чтобы тебя знобило от меня!
Она продолжала отбиваться от него, и вдруг Едж завопил от боли.
На поле боя появился Мартин Хейр: он держал Еджа за руку, заломив за спину, даже после того, как тот отпустил Женевьеву.
– Вы мерзкий червяк, Джо. Убирайтесь отсюда! Откуда ни возьмись возник Шмидт и открыл заднюю дверь. Хейр швырнул туда Еджа, и тот упал на одно колено. Он вскочил на ноги и повернулся с искаженным от злобы лицом:
– Я отплачу тебе за это, Хейр! А ты, ты, сука!..
Он поспешил прочь. Шмидт закрыл дверь.
– Он просто мина замедленного действия, сэр, так мне кажется.
– Я больше не мог его выносить. Ладно, сбегайте на корабль и найдите пару морских сапог для мисс Треванс.
– Цу бефель, герр капитан, – весело сказал Шмидт и вышел.
Женевьева все еще дрожала от возмущения.
– Морские сапоги? Зачем? – попробовала она отвлечься.
– Мы сходим прогуляться, – ответил Хейр, улыбаясь. – Соленый воздух, берег моря. Нет ничего лучше природы, она все ставит на свои места.
Мартин оказался прав. Они шли по узкой полоске берега за причалом, где залив расширялся, соединяясь с морем и устремляясь в него в водовороте белой пены и брызг, поднимавшихся высоко вверх.
Женевьева заметила:
– Боже, какая прелесть. Каждый вдох, который вы делаете в Лондоне, заражен дымом. Весь город пропах войной. Всюду смерть и разрушение.
– Море смывает грязь. Еще когда я был совсем мальчиком и проводил каникулы у мыса Код, я плавал по морю, – сказал Хейр. – Неважно, как дела на берегу; даже если у тебя все плохо, ты оставляешь это за спиной, на суше.
– А ваша жена? – спросила Женевьева. – Она думает так же?
– Думала. – Ответил Мартин. – Она умерла от лейкемии в 1938-м.
– Я очень сожалею. – Она повернулась, засунув руки в карманы куртки Кригсмарин горохового цвета, которую для нее раздобыл Шмидт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75