– Да, возможно, – кивнула Джулия.
– Кризис, через который меня проведет только мой инстинкт. Перемена, благодаря которой ноша упадет с моих плеч. Мужчина, может быть, солдат, заинтересованный в конфликте ради конфликта. – Женевьева пожала плечами. – Ну и что все это означает?
– Четвертая карта скажет. Вы не знали, что перевернете ее.
Женевьева застыла в нерешительности, выбирая, потом вытянула карту. Джулия ударила по ней сверху: на них смотрела смерть, скелет с косой, косящий не колосья, а тела.
Женевьева попробовала рассмеяться, но у нее пересохло в горле:
– Полагаю, это не очень-то здорово?
Прежде чем Джулия успела ответить, дверь открылась, и вошел Крэйг.
– Мунро хочет немедленно видеть нас в библиотеке. Пора решать. – Он смолк, улыбаясь: – Господи, вы опять возитесь с этими штуками, Джулия? Следующей весной вы откроете свою палатку на ярмарке в Фальмуте. Джулия улыбнулась и смешала карты:
– Интересная идея.
Она поднялась вместе с Женевьевой, обошла вокруг стола, сжала ей руку, и они пошли следом за Крэйгом.
Мунро и Хейр сидели в библиотеке, склонясь над столом и изучая крупномасштабную карту, на которой был изображен район Ла-Манша от Лизард-Пойнт до мыса Финистер в Бретани. Рене сидел у огня, куря одну из своих маленьких сигар и ожидая приказаний.
Мунро взглянул на вошедших:
– Ну, вот и вы. Погода, как видите, не улучшилась, и парни из бюро прогнозов все еще не могут гарантировать, что это вообще произойдет. – Дверь открылась, и вошел Едж. Мунро спросил его: – Есть что-нибудь новое?
– Боюсь, ничего, бригадир, – ответил Едж. – Я только что говорил с командиром группы, который руководит отделом прогнозов для Главного штаба. Он подтверждает то, что нам уже известно. Погода еще может выправиться, но вероятность этого пятьдесят на пятьдесят.
Женевьева внимательно посмотрела на него. Она не видела его со дня того происшествия в лесу, он не показывался даже в «Висельнике». Его лицо было непроницаемым, но глаза выдавали подлинные чувства – в них была ненависть.
Мунро подвел итог:
– На этом и закончим. Дальше ждать невозможно, в случае переброски морем вам придется отплыть раньше. – Он повернулся к Хейру: – Вы отправляетесь сейчас же, командир.
– Прекрасно, сэр, – кивнул Хейр. – Мы отчалим в восемь. Я понимаю, что у вас остается совсем мало времени, Женевьева, но такова жизнь. Туман на море куда менее плотный, движется пятнами. По прогнозу промежутки между шквалами дождя от трех до четырех миль. В самый раз для скрытого броска через пролив.
– Куда? – спросила Женевьева. Хейр повернулся к Осборну:
– Крэйг?
Американец объяснил:
– Мы уже связались с Большим Пьером по радио на всякий случай. – Он повел карандашом по карте: – Вот Лион, а это маяк Гросне и тот самый залив, где «Лили Марлен» подобрала меня. Большой Пьер сказал нам, что немцы закрыли маяк пару дней назад.
– Почему? – спросила Женевьева.
– Они закрывают маяки один за другим с некоторых пор, – вступил в разговор Хейр. – Боятся высадки десанта.
– Дело в том, – добавил Крэйг, – что прямо под маяком Гросне в скалах на берегу находится каменоломня. Она не использовалась с двадцатых годов, но там есть глубоководный причал, которым пользовались катера для погрузки гранита.
– Идеально для наших целей, – сказал Хейр. Крэйг продолжал:
– Мы попросим Большого Пьера подтвердить наш новый план. Он будет ждать с подходящим транспортом. В любом случае вы окажетесь в Сен-Морисе по расписанию.
– Пользуясь этим причалом в Гросне, мы можем подойти прямо к берегу и отойти от него, – добавил Хейр. – Без проблем.
– И даже если кто-нибудь окажется поблизости, то что он увидит? – подхватил Мунро с энтузиазмом. – Как гордость Кригсмарин следует по своим делам.
Женевьева взглянула на карту и вдруг почувствовала себя удивительно спокойной.
– Что ж, прекрасно, – тихо сказала она.
Глава 10
Когда «Лили Марлен» покидала гавань, Женевьева, Крэйг и Рене находились внизу. Так хотел Хейр. Сидя за столом в крошечной кают-компании, Женевьева вдруг обнаружила, что ей действительно хочется закурить «Житан». Крэйг дал ей прикурить.
– Вы теперь получаете от них удовольствие, не так ли?
– Плохая привычка, – кивнула она. – У меня появилось ужасное подозрение, что я не избавлюсь от нее до конца жизни.
Она откинулась назад и задумалась, вспоминая, как они отчаливали. Мунро, удивительно серьезный в своем старом кавалерийском плаще, пожимающий им руки. Едж где-то сзади, злобно следящий за ней. Быстрое и нежное объятие Джулии, ее последние слова шепотом: «Не забудьте, что я говорила вам».
Качка становилась весьма ощутимой. В этот момент открылась дверь и из камбуза появился Шмидт, балансируя тремя чашками на подносе.
– Чай, – сказал он. – Горячий и сладкий. Полно великолепного сгущенного молока. – Женевьева скорчила гримасу. – Нет, вы выпьете все, моя дорогая. Хорошо для желудка во время такого путешествия. Облегчает тошноту. – Она сомневалась в его правоте, но все-таки сумела проглотить немного этого пойла. Через некоторое время он снова появился: – Шеф говорит, что вы можете подняться наверх, если хотите.
– Прекрасно. – Женевьева повернулась к Крэйгу: – Пошли?
Он оторвался от газеты:
– Потом. Идите одна.
Что она и сделала, оставив его с Рене и поднявшись по трапу вслед за своим провожатым. Когда она открыла дверь, ветер швырнул дождь ей в лицо. «Лили» казалась живой, она вся вибрировала, палуба уходила из-под ног Женевьевы, когда она пробиралась к трапу на мостик, пытаясь удержаться за натянутый трос. Разгоряченная, взбодрившаяся, с мокрым лицом, она рывком поднялась наверх и открыла дверь рулевой рубки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75