.. Счастливая развязка (Тереза становится постоянной сожительницей одного богатого дворянина), по всей видимости, должна была свидетельствовать о том, что благоразумное поведение приносит соблазнительные плоды.
Поскольку эпизод с аббатом Т... и мадам С... оказался для Терезы поистине судьбоносным, на нем следует остановиться несколько подробнее. Что же представляют собой эти замечательные люди? Мадам С..., богатая и знатная вдова, "не расставалась с книгами, спорила о вещах отвлеченных и даже трансцендентальных и вела жизнь совершенно безупречную" .
Таким образом, мадам С... можно было бы сравнить с маркизой дю Шатлэ, и сравнение это выгладит оправданным почти во всех отношениях, кроме одного. Маркиза дю Шатлэ, как известно, помимо интеллектуальных радостей не чуралась наслаждений Киприды, что в конце концов привело любовницу господина Вольтера к печальному концу: в 1749 году она умерла от родильной горячки. Зато мадам С..., искренне опасаясь подобной смерти, сумела сделать радости Амура для себя совершенно безопасными. Каким образом? В соответствующей части романа содержатся все скабрезные подробности любовных ухищрений этой просвещенной женщины.
Аббат Т... — достойный напарник мадам С... — в романе выступает в роли ментора, не скупящегося на душеспасительные советы. Автор подчеркивает глубокую философскую эрудицию этого духовного наставника, который, к примеру, заявляет: "Все мои выводы — плод двадцатилетних раздумий, бессонных ночей. И все это время я искренне стремился отличить правду от лжи". Непонятным остается, зачем аббат столь отважно вступал в схватку с Морфеем, ведь ему достаточно было взять с книжной полки томик Дидро и прочесть хотя бы такие слова: "1. Всегда и всюду ополчаются против страстей; на них возлагают ответственность за все горести человека, забывая, что они же — источник всех его удовольствий. Они являются элементом человеческой природы, о которой нельзя сказать ни слишком много хорошего, ни слишком много плохого. Но я не могу не испытывать досады, видя, что их всегда рассматривают именно с другой стороны, точно боятся оскорбить разум, произнеся хотя бы одно слово в пользу его соперниц, атиежду тем только страсти, и только великие страсти, могут поднять душу до великих дел. Без них конец всему возвышенному как в нравственности, так и в творчестве; изящные искусства без них возвращаются в младенческое состояние, добродетель становится мелочной. 2. Умеренные страсти — удел заурядных людей..." . Если внимательно вчитаться в эти слова выдающегося мастера философских каламбуров, то можно с легкостью уразуметь и этическую программу аббата Т..., длинные и малопонятные рассуждения которого изрядно вредят занимательности романа.
В своих моральных проповедях аббат Т... настаивает на естественном характере сексуальных потребностей человека: "Не надо забывать о том, что эти наши потребности связаны с темпераментом, и они столь же естественны, как голод и жажда. Не следует придавать им особого значения и не следует делать ничего для их возбуждения" . Подобная теория "ночного горшка"3 вряд ли кого-либо удивит сегодня, однако в XVIII веке разглагольствования аббата Т...воспринимались совершенно иначе, ведь в тогдашнем общественном сознании преобладали несколько иные взгляды на природу сексуальных отношений между мужчиной и женщиной. В самом деле, неужели красноречивый аббат запамятовал известные слова апостола Павла из первого послания к коринфянам, где он определенно высказался в пользу целомудрия: "Все мне позволительно, но не все позволено; все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною. Пища для чрева, и чрево для пищи; но Бог уничтожит и то и другое. Тело же не для блуда, но для Господа, и Господь для тела (...) Итак, отниму ли члены у Христа, чтобы сделать их членами блудницы? Да не будет! Или не знаете, что совокупляющийся с блудницею становится одно тело с нею? Ибо сказано: "два будут одна плоть". А соединяющийся с Господом есть один дух с Господом. Бегайте блуда; всякий грех, какой делает человек, есть вне тела; а блудник грешит против собственного тела".
Таким образом, в своих рассуждениях аббат Т... пытается опровергнуть главный тезис апостола Павла, несмотря на то, что учение его разделяется всею католической церковью. В самом деле, принимая во внимание слова из книги Бытия (2, 24), апостол Павел резко выступает против тех, кто уравнивал потребность в пище с половым влечением. Блуд, по мысли апостола, оскверняет тело, зато пища его осквернить не может. Тело христианина — а мадам С..., аббат Т... и Тереза — христиане-католики — как часть входит в мистическое тело Христово. Поскольку же в день Страшного Суда оно будет воскрешено Господом, нарушение заповеди целомудрия расценится тогда как один из самых тяжких грехов.
Показательно и то, что Тереза, несмотря на религиозное воспитание, не способна соблюдать нормы христианской нравственности, которые в XYIII веке достаточно эффективно преподавались юношеству. Церковь хорошо помнила о печальном примере царя Давида, который "увидел с кровли купающуюся женщину..., послал слуг взять ее... и... спал с нею" . Вот почему христианину, в частности, запрещалось смотреть на чужое обнаженное или полуобнаженное тело — ведь при взгляде на наготу другого лица половое стремление пробуждается с особенною силой.
Обращаясь к пастве, святые отцы, комментировавшие седьмую заповедь Божию, давали примерно такие рекомендации: "Должны мы избегать всякого взгляда на чужую обнаженность, например, когда женщины занимаются обиходом домашним (мытье полов, белья), когда кто спит раскидавшись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70