В 1899 г. представила
свой доклад одна из бесчисленных комиссий, учрежденных для разработки
вопроса. В этом докладе, между прочим, содержится решительное осуж-
дение принципа личного патроната, усвоенного действовавшими к тому вре-
мени правилами 3 марта 1890 г., кодифицированными в 1895 г., и указы-
вается, что, за отсутствием легальной организации помощников, потреб-
ность в этом стала удовлетворяться в формах, выработанных самостоятельно
и независимо от контроля и руководительства Совета. <Таким образом, -
продолжает доклад, - составился кружок членов консультации при мос-
ковском столичном Мировом Съезде, действующий поныне вне надзора
со стороны Совета; означенная консультация выделила из себя затем более
замкнутый отдел уголовных защит; возникли и более тесные кружки, ко-
торые хотя и преследуют хорошие цели, но, при отсутствии общей орга-
низации для помощников, способны, однако, содействовать взаимному от-
чуждению членов сословия и обострению партий> .
Уже в этих словах слышится, с одной стороны, признание значения
тех кружков, которые стали образовываться среди молодой адвокатуры, а
с другой - определенно обозначается отрицательное отношение к ним.
Реально оно дало себя знать два года спустя, когда консультация исключила
из своего состава одного из членов, который принес на своих товарищей
жалобу в Совет. Естественно, что прежде всего возник вопрос, подлежит
ли жалоба компетенции Совета, вмешательство коего уставом консультации
не предусмотрено. Совет отвечает на вопрос утвердительно, ибо <не только
профессиональная, но и всякая другая общественная деятельность присяж-
ного поверенного, даже его частная жизнь, могут дать повод к вмешатель-
ству дисциплинарной власти Совета; такой повод может возникнуть иногда
даже среди самой интимной, семейной обстановки. Отсюда вытекает, что
деятельность членов сословия, в качестве участников консультации, не
может ускользнуть от надзора Совета>. Но такой вывод еще не предрешает
вопроса об отношениях между Советом и консультацией. На этот вопрос
Совет отвечает весьма определенно: <Говорить о том, что в среде нашего
сословия могут возникнуть такие организации, которые исключали бы вся-
кую возможность какого-либо надзора со стороны Совета, уже не прихо-
дится; какую бы автономию такие организации себе не присвоили, какие
бы уставы и руководства себе не составляли, наблюдательная власть Совета
перешагнет и через эту самопроизвольную автономию и через все эти уставы
и если признает это нужным, восстановит нарушенный порядок> . Уже
пд этим выводам и, еще больше, по тону их слов нетрудно догадаться, что
Совет признает в данном случае порядок нарушенным. Действительно,
Совет нашел, что не только не было никаких оснований к исключению
жалобщика из состава консультации, но что действия членов распоряди-
тельной комиссии консультации, обсуждавшей поведение своего члена,
засим исключенного з состава консультации, подлежат обсуждению Совета
в дисциплинарном порядке. Поэтому Совет постановление консультации
об исключении отменил и распорядительную комиссию привлек к дисцип-
линарной ответственности.
Вряд ли нужно даже касаться самой сущности дела, подавшего повод
к исключению члена консультации и засим к привлечению распорядительной
комиссии консультации к ответственности. Важно то, что между предста-
вительным органом сословия и выборным органом консультации оказалось
столь резкое коренное разногласие; в полном смысле слова белым для одних
казалось то, что другие считали черным, и наоборот. Замечательно при
этом, что Совет признал деятельность консультации чрезвычайно полезной.
Совет <с чувством особого нравственного удовлетворения отмечает дея-
тельность консультации за последние годы, когда, в целях приближения к
нуждающемуся населению, консультация расширила район своих операций,
устроив отделения в некоторых уездах Московской и Владимирской гу-
берний; не ограничиваясь подачей советов и соответственных деловых бумаг,
члены консультации бесплатно принимают на себя ведение гражданских и
уголовных дел лиц неимущих, что при массе затрачиваемых на это энергии
и труда ярко свидетельствует о прекрасных, высокогуманных стремлениях
нашей молодой адвокатуры>. Несмотря на это, консультация обвиняется
в том, что поведение ее представляется актом величайшей несправедливости;
что трудно представить себе, до какого забвения самых элементарных тре-
бований справедливости, самых основных положений права дошли в этом
деле члены распорядительной комиссии и т.п. Пусть, однако, консультация
кругом не права, но престижу, в котором нуждается решение Совета, едва
ли может соответствовать такой страстный полемический тон. И когда ре-
шение напоминает консультации о необходимости сдержанности языка и
взаимного уважения товарищей, то как же ценить такие замечания по адресу
обвиняемого, как что он <не обладает даром провидения>, что <искусства
Отчет московского Совета присяжных поверенных за 1899-1900 г., с. 23. - Прим. авт.
ОТЧРГ московского Совета присяжных поверенных за 1900-1901 г.. с. 114. 113.
Прим. авт
читать в человеческих сердцах ему не дано>, Совет <не думает, чтобы
даром сердцеведения обладали распорядители консультации> и т.д. Такой
тон и такая страстность заставляют думать, что Совет выступал в качестве
стороны, а не в качестве суда.
Еще более острыми должны были стать столкновения на почве стремления
молодой адвокатуры принять участие в оппозиционных выступлениях того
времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173