Вина защиты, по словам г. Неклюдова, заключается в том, что она не
желает отличать правого от виноватого, что <она одними и теми же сред-
ствами защищает и отъявленного злодея, и человека, случайно впавшего в
преступление, и настаивает во что бы то ни стало, чтобы ей был отпущен
ее Варрава, распинает ради сего и свидетелей, и потерпевших, и обвини-
тельную власть, и даже самый закон>. По мнению г. Неклюдова, стороне
на суде не может быть дано <выставлять черное белым, безнравственное
нравственным, преступное дозволенным, искажая для сего и законы рели-
гии, и законы общественной нравственности, и законы государственного
строя>. Свобода защиты, по предположениям г. Неклюдова, сводится к
следующим действиям, вне которых все остальное ей запрещено: оценка
силы и значения улик против подсудимого, разъяснение тех законов, ко-
торые применимы к вине подсудимого, оценка обстоятельств, уменьшаю-
смягчающих или уничтожающих по закону ответственность. Защите
щих,
жно быть запрещено <ослаолять степень преступность деяния, воспре-
до под страхом наказания>, и опорочивать действия лиц, к суду не
доенных, или правительственных властей, каковые действия, - <будь
удостоверены даже в квадрате утверждаемого, не могут ни уничтожить,
и умалить по закону ответственность самого подсудимого>. Г. Неклюдов
шагает что если будет заведен, в предполагаемом им духе и направлении,
известный порядок, и обстоятельства поправятся, то минует судебный потоп,
" перевернется мрачная страница Книги Бытия, и услышится напоминаю-
щий глас Господа, иной благовест: <Я не буду проклинать суд за человека>.
Насколько обличение злоупотреблений словом относилось в речи г. Не-
клюдова к образу действий защиты по делу о Мельницких, настолько и
возражения против этой речи уместны были бы только на суде и только
в заседании по сему делу. Но, составляя в стороне всякие конкретные
факты и сходя с фактической почвы, г. Неклюдов обобщает обвинение,
определяет вообще деятельность защиты по всегда возможным, но не со-
ставляющим общего правила, уклонениями от законного порядка, возлагает
на защиту ответственность за <судебный потоп> и утверждает, что только
по наложении на нее узды раздастся благовест новой и лучшей жизни.
Брошенные им слова перешли в печать, в которой они и ставят важный
общественный вопрос, не подлежащий оставлению без ответа, дабы из само-
го молчания людей, не разделяющих взглядов г. Неклюдова, нельзя было
вывести против них того заключения, что иi Iасеi сопзепiiге уiсiеiиг . Нас
не может остановить соображение, что найдутся, может быть, люди, ко-
торые назовут нас огаiогев рго (iото эиа . Мы переносим вопрос с почвы
личной на общественную и считаем долгом заявить, что не верно, будто
бы защита по уголовным делам только и делает, что распинает на кресте
и вопиет об отпущении ей ее Варравы, что дело суда и правды не много
выиграло бы от того, если бы свобода защиты была поставлена в рамки,
начертанные г. Неклюдовым, при установлении которых пропала бы, в сущ-
ности, всякая свобода защиты; наконец, что наружные средства, те надрезы
и прижигания, которые предлагает г. Неклюдов, не способны ни в малейшей
степени содействовать оздоровлению судебного организма, если бы были
установлены какие-либо ненормальности в отправлениях правосудия. Е?[
пiосiиз iп геЬиз , - сказал в своей речи г. Неклюдов; мы решаемся теперь
обратить против него это положение, как обоюдоострое оружие.
i а}, - ораторы в зашиту своего дома (деа).
л
т. - всему есть предел.
Прежде всего мы возразим против намеренного, употребляемого г. Не-
клюдовым и, так сказать, подчеркиваемого им выражения: <договор за-
щиты>. В огромном большинстве случаев защита бывает по назначению;
она такая же общественная должность, как и та другая, которая во фран-
цузской системе процесса именуется пiiпiзiеге риЬче . Если в общей массе
защит бывает некоторый процент защит не по назначению, то этим нс
изменяется характер функций, по которому присяжные поверенные сопри-
числяются к судебному ведомству. Нам неизвестно, есть ли нарекания на
это сословие, что оно больше радеет и горячее отстаивает интересы клиентов
по соглашению, нежели по назначению. Напротив того, защите ставятся
в особую вину только излишняя ее горячность, стремление оправдывать
во что бы то ни стало. Конечно, эта горячность может превзойти меру, но
если отымется сердечное расположение к делу, то у требующих защит не
будет доверия к защитникам, ни защитник не будет иметь возможности
по совести сказать, что он употребил все средства для достижения той
единственной цели, ради которой защита установлена, т.е. для облегчения
участи подсудимого. Защитник не судья, он не выдает того, что произносит,
за безусловную истину, он часто не волен в избрании надлежащей почвы
для защиты. Поставленный меж двух огней, с одной стороны, под опасением
ответственности за средства, которыми он расположит присяжных в пользу
подсудимого, с другой стороны, пред своею совестью, которая будет его
упрекать, что он не употребил всех сил своего убеждения на исполнение
своего прямого долга, защитник, при таком неестественном столкновении
обязанностей, всегда выберет одно: он всегда предпочтет превышение без-
действию, потому что превышение поправимо, и найдет противовес и отпор
и в обвинении прокурорскою властью, и в здравом смысле и житейской
опытности присяжных, между тем как упущение и бездействие защиты
неисправимы, так как никому не дано в деле восполнять, что упущено
защитою.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173