Сам К. К. Арсеньев отрицает связь между этими нападками и остав-
лением адвокатуры, но, во всяком случае, несомненно, что такое страстное
отношение не могло не вносить смуты и тревоги в деятельность молодого
сословия. А между тем, как замечает А.Ф. Кони, <и теперь, через сорок
лет, я не могу без грусти вспомнить о том ослеплении, в которое вводилось
особая компания на акциях употребляла все усилия, чтобы возбудить в обществе интерес к эксплуа-
тируемому ею истцу. При первом разбирательстве дела Мясниковых общественное мнение до того
поддалось посторонним влияниям, что оправдательный вердикт присяжных вызвал и в обществе и в
печати недоверие к выразителям общественной совести, т.е. к присяжным. В газетах были даже на-
печатаны имена двенадцати присяжных заседателей, произнесших тогда оправдательное <нет, не ви-
новен> С тех пор прошло более полугода, и общество очевидно сознало свою ошибку: как речь
защиты, так и вердикт присяжных были встречены в Москве выражением полного удовольствия,
настолько громким, что оно вызвало замечание председателя. В этом нельзя не видеть доброго знака
для нашего обшественiюго развития: неуважение общества к приговору присяжных есть прежде всего
неуважение к самому себе: желание же общества подчинить присяжных постороннему влиянию, его
требование от присяжных известного решения - явление в высшей степени прискорбное: это влияние,
это требование могут, ведь, исходить и не из общества, но из других, совершенно чуждых общест-
венному мнению источников>. - Прим. авгп.
Кони А.Ф. <На жизненном пути>, с. 147, 148. - Прим. авгп.
родовому в сущности делу общественное мнение>. Ведь, в самом деле,
ели бы даже допустить, что подлог был совершен Мясниковыми. то вряд
прц указанных условиях, когда вопрос шел о том, будет ли принадлежать
ущество жене, с которой покойный был в наилучших отношениях, или
совершенно чуждым ему людям, - вряд ли это преступление могло вол-
цдват-ь общественную совесть. С другой стороны - не могло же общест-
венное мнение противопоставлять свое представление о виновности Мяс-
никовых противоположному убеждению защитника, четырнадцать лет зна-
комого с Мясниковым и Беляевым. Еще сильнее должен был поколебать
общественное мнение вердикт присяжных. Но оно, напротив, не остано-
вилось и перед тем, чтобы вместе с адвокатурой дискредитировать и суд
присяжных. Точно так же то обстоятельство, что К.К. Арсеньев пользо-
вался уже тогда исключительной репутацией, о которой говорил А.Ф. Кони,
только обостряло страстность нападения, а отнюдь не заставляло поколе-
баться или усомниться в справедливости и целесообразности нападок. Если
к этому прибавить отмеченную выше, по отношению к <Голосу>, легкость
перехода с одной позиции на противоположную, то картина получается
достаточно яркая.
Поэтому приведенными двумя конкретными примерами можно ограни-
читься, тем более, что Мясниковское дело стало нарицательным, крылатым
выражением для обозначения сложившегося мнения об адвокатуре. И Досто-
евский , и Щедрин не раз возвращались к адвокатуре, и всегда в одном и
том же тоне, причем замечательно, что Щедрин имел близких приятелей среди
присяжных поверенных (А.М. Унковский и В.П. Гаевский).
Отрицательное отношение Достоевского к адвокатуре, несомненно, объясняется причинами
более глубокими, независимыми от того или другого состояния русской адвокатуры. Как справедливо
замечает гО.И. Айхенвальд в статье о Достоевском (Силуэты, выпуск II, стр. 92): <Его характерная
ненависть к адвокатам - факт, почерпнутый из его глубокой публицистики, которую он всегда пре-
творял в психологию и которая поэтому является у него 5иЬ аеєегпiiаiiх (Лат. - с точки зрения
вечности. - Прим. сост.). Эта ненависть объясняется не только тем, что у них <нанятая совесть>,
но и тем. главное, что они мелки, что они поверхностные защитники человеческой души и снимают с
нее преступления, как шапку. В своей профессиональности они механизируют человека и никогда не
видят, в чем истинная преступность и правота. Можно себе представить, какую личную вражду должен
питать судорожный Достоевский, терзающийся проблемой преступления и наказания, к закон-
ченной, аккуратной, нарядной фигуре защитника по профессии... Невыносима для Достоевского та
"ть и легкомысленность, с которой оправдывают от века виноватую человеческую ДУШУ. И
" то на своей мистической высоте он с проклятием отверг бы знаменитый гуманный афоризм
Р" " не задумываясь предпочел бы десять невинных осудить, чем одного виновного оправдать.
До такой степени был он проникнут сознанием человеческой вины. В то же время он, конечно, не
" " сула. который тоже не идет за пределы факта, и для его установления роется в чужой
е.. .уд Нестыден, и следователь в своем выпытывании истины, мнимой истины, грубо вторгается
самые помыслы спой жертвы.. - Прим. авт.
В конце концов систематические нападки, в которых принимали учас-
тие самые выдающиеся писатели, привели к тому, что нужно было под-
вести итоги, сделать те выводы, пред которыми, как мы видели выше,
отступил Достоевский. Выводы эти сделал Евг. Марков в чрезвычайно
нашумевшей в свое время и до сих пор памятной статье <Софисты
XIX века>, напечатанной опять-таки в либеральном <Голосе>. <Г. Мар-
ков, - писал <Судебный Вестник>, - пользуется значительною из-
вестностью в нашей литературе и обществе, как талантливый писатель
и честный общественный деятель. Он не принадлежит к числу тех мра-
кобесов, с г. Катковым во главе, которым судебная реформа столь же
ненавистна, как черту ладан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173