Правительствующий Сенат, правда, решение Палаты отменил
и разъяснил, что до введения табели, которая установит монополию для
присяжной адвокатуры на ведение дел, присяжный поверенный не может
Ст. 380 \чр. суд. уст. - <Совет присяжных понсренных. рассмотрев документы... (пред-
ставленные лицом АЛЯ принятия в число присяжных поверенных - прим. сост.) и приняв в сообра-
жение все сведения, которые признает нужным, постановляет или о принятии просите в число при-
сяжных поверенных, о чем выдается ему надлегкашее свидетельство, или же об отказе в принятии>.
Лапi. - привилегия неприятная, недостойная.
щен тех прав, которые принадлежат любому частному ходатаю. Но
дденция стеснить права адвокатуры свыше меры, установленной в
оце, представляется чрезвычайно характерной.
Были случаи и более мелкие, но обращавшие на себя внимание именно
атриваемой точки зрения ненормальных отношений к адвокатуре.
Т в 1873 г. в той же Москве возникла мысль об учреждении в здании
,да Библиотеки Московского Судебного Округа. <Русские Ведомости>
вращали внимание, что по уставу этой библиотеки членами могут быть
все липа судебного ведомства, начиная от председателя Судебной Палаты
до последнего вольнонаемного писца, за исключением присяжных поверен-
д Московского Округа. <Чем руководствовались, - спрашивает газе-
__ составители устава, осуждая на исключение из судебного ведомства
всех присяжных поверенных, - неизвестно>.
14. ПЕРВЫЕ ШАГИ АДВОКАТУРЫ
Не приводя дальнейших доказательств, можно с полным основанием
утверждать, что Советы приступали к своей деятельности в условиях, далеко
не благоприятных для правильной и спокойной работы. А между тем работа
предстояла трудная и весьма ответственная, потому что все нужно было
создавать заново. Никаких традиций накоплено не было, никакого фунда-
мента не существовало, не на чем было поэтому укрепиться в первое время.
Необходимы были серьезные усилия, чтобы сразу взять твердый и опре-
деленный курс. Главная опасность была в том, что недружелюбное отно-
шение грозило вызвать реакцию и столкнуть Совет с прямого и опреде-
ленного пути. И такая тенденция, действительно, пробивалась. Так, на-
пример, неоднократно делались попытки поставить обязанности защиты
по назначению и ведения дел пользующихся правом бедности в зависимость
от установления комплекта, но Советы весьма решительно против этого
восстали. В первом отчете своем спб. Совет высказал по этому поводу,
что <ходатайство по делам не было до сих пор у нас в России ни правильной
профессией, ни уважаемым занятием. Ходатаи по делам были большею
частью лишены необходимого приготовительного образования, действовали
без всякого контроля, без всякой ответственности, среди неблагоприятной
оостановки, при которой не всегда было возможно идти прямым путем.
Вновь организующемуся сословию присяжных поверенных предстоит не
полько действовать наперекор этим преданиям, но и изгладить их из памяти
141
общества, поставить себя на один уровень с новыми судебными учрежде-
ниями>.
Таким образом, опасность узкого и сухого профессионализма встретила
серьезный отпор. Но, с другой стороны, при том повышенном и несколько
романтическом настроении, которое характеризует шестидесятые годы, не-
трудно было извратить задачи адвокатуры и в направлении противополож-
ной односторонности - игнорирования профессиональных задач. В одном
из первых заседаний московского Окружного Суда, при разборе дела о
бродягах, присяжный поверенный Рихтер, защищавший по назначению,
заявил присяжным заседателям, что <в настоящем случае право мое, как
защитника, есть соблюдение простой формальности. Я и не могу ничего
сказать в его (т.е. подсудимого) оправдание> . Любопытный случай про-
изошел в московском Суде с известным впоследствии присяжным пове-
ренным Л.А. Куперником. Назначенный защищать кр. Прокофьева, убив-
шего вдвоем с Лебедевым четырех человек и давшего на суде весьма ци-
ничные объяснения, Л.А. Куперник, между прочим, в речи своей сказал:
<Я считаю показания его (Прокофьева) здесь на суде ложными, изобре-
тенными в остроге, а главное, стоящими в разрезе с тем единственным
проявлением человеческого чувства, которое он обнаруживал прежде>. Вы-
ясняя, затем, противоречия между нынешними и прежними показаниями
и безусловно доверяя прежним, Л. Куперник так закончил свою речь: <Если
закон позволяет обвинителю по совести отказаться от обвинения, то я считаю
и себя в праве и обязанности отказаться от защиты... Раз вменение признано,
раз известная система наказания существует, я могу только сказать: да
свершится правосудие!> Московский Совет признал поведение Л.А. Ку-
перника неуместным, и К. К. Арсеньев по этому поводу пишет в своей
книге: <Мы не понимаем снисходительности московского Совета присяж-
ных поверенных, который не признал возможным подвергнуть дисципли-
нарному взысканию присяжного поверенного, произнесшего на суде обви-
нительную речь против клиента своего. Мы позволяем себе выразить уве-
ренность, что с.-петербургский Совет отнесся бы к этому поступку
совершенно иначе>.
В своих воспоминаниях А.Ф. Кони, в связи с громким делом миллионера
Овсянникова, обвинявшегося в поджоге мельницы, рассказывает, что когда
Овсянников был арестован, он <принес жалобы в Окружный Суд и затем
в Судебную Палату. Жалобы эти были написаны хотя и кратко, но искусно
умелою рукой. Оказалось, что их писал известный талантливый цивилист
<Судебный Вестник>, 1866, ЛЇ 16.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173