Усевшись на деревянном ложе, Урл распорядился:
Ц Зови!
Римлянин, не по римскому обычаю, склонился в низком поклоне:
Ц Гай Лициний Октавиан поручил мне говорить со знатными воинами: Урлом,
сыном Диомеда и Зефаром, сыном Миена.
Ц Я Урл. Зефар сейчас со своими воинами. Говори, кто ты и что тебе от нас на
до.
Ц Я человек ничтожный. Мое имя Эвфорион. Я отпущенник благородного Окта
виана, Ц говорил пришелец на местном наречии, но не слишком чисто. Ц Бла
городный Гай Лициний Октавиан покорно просит знатных воинов…
Ц Короче, Ц перебил его Урл. Он безумно устал, и изысканные обороты приш
ельца выводили его из себя.
Ц Покорно просит не повторять штурма, так как он безоговорочно принима
ет все ваши условия, клянется чтить все законы и обычаи Земли Камней и, кро
ме того, клянется вернуть невредимыми взятых вчера в плен Авеса, сына…
Урл вскочил:
Ц Авеса? Опять лез впереди всех?!
Ц Да, знатный воин, он был первым.
Урл обернулся на голос, не веря своим ушам:
Ц Госпожа?
Эвфорион, мгновенно понявший, что к чему, бросился к ногам женщины:
Ц О, великая вещунья, сестра Богов…
Ц Передай Октавиану, Ц перебила его женщина, Ц пусть открывает ворота
. В случае полной покорности я не буду карать ни его, ни его воинов.
Ц Госпожа, Ц выдохнул Урл, Ц вероломство римлян потрясло всех! Я не смо
гу остановить воинов!
Ц Людей остановлю я. Как ни велико вероломство, но штурм унесет немало жи
зней наших людей. Ради себя, ради своих собратьев воины, я думаю, уступят р
азуму и откажутся от мести. Впрочем, если Октавиан опять задумал какую-ни
будь подлость… Ц она повернулась к Эвфориону. Ц Передай своему хозяин
у, что даже за ничтожную царапину на теле Авеса и воина, взятого вместе с н
им, отвечать будет он. Отвечать перед своим войском и перед своим Римом. Ст
упай.
Утром насыпь от ворот была убрана. Победители вошли в сдавшуюся крепость
. Разоружив легионеров, они согнали их в плотную толпу, окружили столь же п
лотным кольцом и только после этого несколько трубачей с силой задули в
длинные, медные трубы, извещая этим нестройным, жутким, режущим слух воем,
что великая вещунья приближается к дворцу. Носилки старшей Лиины несли в
осемь вооруженных воинов и еще шестнадцать окружали их.
Молодой воин, выделявшийся среди товарищей белыми перышками на шлеме (на
шлемах других воинов перьев не было вообще) и снежно-белым плащом с дорог
ой застежкой, шел впереди, словно проверяя: все ли сделано так, как надо? Пр
исутствующие тут знатные римляне сразу узнали в нем начальника охраны в
еликой вещуньи, члена Совета, Овазия, сына Деифоба.
Вот он поднял руку. Трижды взревели вразнобой медные жерла, и воины береж
но поставили носилки на землю. Двое воинов раздернули полог, Овазий, скло
нив голову, подал женщине руку, помогая встать и выйти из носилок.
Когда нога женщины ступила на мостовую, трубы взревели в третий раз.
Римляне подались вперед, и только обнаженное оружие стражей удержало их
на месте. Всем хотелось взглянуть на таинственную старуху Ц предводите
льницу восставших.
Октавиан успел рассмотреть немного: сухой овал лица, красиво очерченные
губы, прямой нос, глаза необыкновенной синевы, окруженные, как озеро лесо
м, густыми, длинными ресницами. Толчок в спину заставил его поспешно опус
титься на колени, склонить голову до земли. Спасибо варварам Ц хоть руки
свободными оставили. Чуть позади него, в той же позе, выражающей полную по
корность, стояли его приближенные: квесторы, префекты, войсковые трибуны
, старшие центурионы. Не так уж много знатных римлян осталось в городе.
Освобожденные купцы хотели выразить свою благодарность великой вещунь
е, но не успели. Женщина махнула рукой, велела: «Ступайте», Ц и их оттеснил
и. Хрис попытался было пробиться к ней, но наткнулся на широкую грудь воин
а охраны, на его прозрачный взгляд и отступил.
Авеса и его товарища по плену встречали иначе. Крик: «Слава первым!» Ц дол
го перекатывался по дворцовой площади. Приблизившись к женщине, юноши хо
тели преклонить колени, но та своей рукой удержала их. Сказать она, правда
, ничего не сказала (за ревом воинов ее не услышал бы никто), но взгляд и улыб
ка на ее лице лучше всяких слов объяснили освобожденным, насколько она р
ада видеть их живыми и здоровыми.
Когда радостные крики начали стихать, вперед выступил Урл. Взмах руки Ц
и из дверей дворца потек людской поток. То были пленники, которых Гай Лици
ний Октавиан оставил для своего триумфа в Риме: царь с семьей и родственн
иками, приближенные царя, военачальники, слуги, царедворцы, простые воин
ы, поселяне, ремесленники.
Мужчины, женщины, дети проходили мимо зажатых в железное кольцо легионер
ов, мимо женщины и ее приближенных, мимо римских военачальников, склонив
ших свои головы не только перед победителями, но и перед ними, жалкими пле
нниками, почти что рабами.
Воины восставших встретили их торжествующими криками, славя великую ве
щунью, сестру Богов за ее мудрость, своих военачальников за ум и храброст
ь, друг друга за бесстрашие и дерзость.
Не молчали и освобожденные. Они кричали, славя освободителей, напирали н
а воинов охраны, желая видеть всех: и госпожу, и Овазия, посмевшего привезт
и римлянам дерзкое письмо, и бесстрашного Авеса, взявшего каменные стены
города и бившегося впереди своих воинов, и Урла, которого сама госпожа на
зывает «мудрым», и легионеров, и Октавиана, стоявшего на коленях… Их благ
одарность была безмерной.
Откуда и какими путями все эти вести просочились через стены тюрьмы, не с
казала бы, наверно, и сама великая вещунья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59