Начался песок, сырой и плотный, а у
велосипеда были толстые шины. Один раз пришлось остановиться и переброс
ить велосипед через колючую проволоку. За сосняком пошел совершенно ров
ный белый песок с кустиками аммофилы, и тут же путника ослепила низкая ро
вная стена огня на горизонте размером примерно с полную луну, когда та са
дится в море. Огонь был такой яркий, что ничего другого Лоуренс уже не виде
л и несколько раз въезжал в промоины. После этого он старался не смотреть
прямо на огонь, тем более что глядеть по сторонам тоже было интересно. На п
лоской песчаной равнине высились циклопические постройки, грубые твор
ения фараонов, а на обширных пространствах между ними Ч далеко разнесен
ные исполинские гномоны триангулированной стали, внутренние скелеты п
ирамид. Циферблат самых высоких солнечных часов очерчивали круговые ре
льсы диаметром несколько сот футов: две серебряные дуги бежали по блекло
й земле, разрываясь там, где указывала время черная тень башни. Лоуренс пр
оезжал здания поменьше; рядом с ними стояли овальные цистерны. Из клапан
ов наверху цистерн с шипением выходил пар, но не поднимался вверх, а стека
л по стенкам и расползался по земле, кутая солончаковую траву в серебрян
ые бушлаты. Тысяча матросов в белом стояли оцеплением вокруг длинного пл
амени. Один из них поднял руку и помахал Лоуренсу Ч остановись, мол. Лоуре
нс притормозил и уперся ногой в песок. Они с матросом некоторое время дру
г друга разглядывали, потом Лоуренс, не придумав ничего лучшего, сказал: «
Я тоже из ВМФ». Матрос, видимо, принял какое-то решение. Он отсалютовал Лоу
ренсу и указал на маленькое строение сбоку от пламени.
На фоне зарева строение казалось глухой стеной, однако порой голубая всп
ышка магнезии выхватывала из темноты его окна, прямоугольные молнии, мно
гократно отраженные в ночи. Лоуренс снова принялся крутить педали и поех
ал мимо строения, огибая толпу фетровых шляп, тычущих в блокноты солидны
ми авторучками, фотографов с их огромными хромированными красавцами, ря
ды спящих, укрытых с головой простынями, потного человека с набриолиненн
ыми волосами, который мелом писал на черной доске немецкие фамилии. Нако
нец он объехал здание и почуял горячий запах масла, почувствовал жар на л
ице и увидел иссушенную, скорченную траву.
Ему предстал земной шар Ч не в живой коже континентов и океанов, а только
голый скелет: взорванные меридианы стягивались к ядру оранжевого пламе
ни. На фоне огня они казались тонкими и четкими, как чертеж, однако когда Л
оуренс подъехал ближе, начала прорисовываться умная система шпангоуто
в и стрингеров, полая, как птичья кость. По мере удаления от полюсов они ра
но или поздно начинали отклоняться от курса, или гнулись, или просто лома
лись и висели в огне, дрожа, как сухие стебли. Идеальную геометрию нарушал
и также паутина тросов, сплетение электрических проводов. Лоуренс едва н
е наехал на разбитую бутылку и решил дальше идти пешком, чтобы поберечь ш
ины. Он положил велосипед передним колесом на алюминиевую вазу, словно в
ыточенную на токарном станке, Ч из нее свешивалось несколько обугленны
х роз. Трое матросов сцепили руки наподобие трона и несли человекоподобн
ый кусок угля в чистейшем асбестовом одеянии. Их ботинки задевали развет
вленную сеть канатов, тросов и проволоки, вызывая движение травы и песка
в десятках ярдов впереди, справа, сбоку. Лоуренс начал очень осторожно пе
реставлять ноги Ч сначала одну, потом другую, Ч стараясь проникнуться
величием того, что видит. Из песка торчало нечто вроде ракеты, увенчанное
зонтиком гнутых пропеллеров. Дюралевые стойки и трапы разлетелись на ми
ли. На земле валялся раскрытый чемодан, и в нем, как в витрине провинциальн
ой лавки, пара дамских туфель; рядом меню, обугленное в овал, дальше Ч пок
ореженные стенные панели, как будто с неба рухнула целая комната. На одно
й стене была огромная карта мира, где от Берлина разбегались круги к дале
ким и близким городам, на другой, фотографической, знаменитый толстый не
мец улыбался среди цветов на фоне новехонького цеппелина.
Через некоторое время Лоуренс перестал видеть что-нибудь новое, сел на в
елосипед и поехал к Сосновой пустоши, но заблудился в темноте и добрался
до сторожевой башни уже после рассвета. Впрочем, он ничуть не горевал, что
сбился с дороги, потому что думал про машину Тьюринга. В конце концов он вс
е-таки добрался до озера, где стояла палатка. Спокойная гладь алела в луча
х рассвета, как лужа крови. Алан Матисон Тьюринг и Рудольф фон Хакльгебер
спали на берегу, сложившись, как ложки, еще немного грязные после ночного
купания. Пока Лоуренс разводил костерок и готовил чай, они проснулись.
Ч Решил задачку? Ч спросил Алан.
Ч Ты можешь превратить свою Универсальную Машину Тьюринга в любую маши
ну, меняя регистровки.
Ч Что меняя?
Ч Прости, Алан. Я думаю о твоей УМТ как о своего рода органе.
Ч А.
Ч После этого машина может выполнять любые вычисления, какие тебе угод
но, лишь бы лента была достаточно длинной. Но, черт возьми, Алан, сделать та
кую длинную ленту, на которой можно было бы писать и стирать, Ч жуткая мор
ока. Машина Атанасова работала только до определенного размера, и тебе п
ридется...
Ч Речь о другом, Ч мягко сказал Алан.
Ч Ладно, хорошо. Если у тебя есть такая машина, то каждую конкретную комб
инацию регистров можно обозначить числом Ч цепочкой символов. А лента,
которую ты в нее запускаешь, чтобы начать вычисление, Ч другая цепочка с
имволов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168